Пазырык
В середине 1-го тысячелетия до н. э. на огромны: территориях, от Карпат и почти до Тихого океана складываются новые формы хозяйственной деятельности — кочевое и полукочевое скотоводство. Появляется и находит повсеместное применение новый материал -железо. Начинается ранний железный век или, по-другому эпоха ранних кочевников.
Пазырыкская культура. С тех пор как лошадь была приучена носить всадника, протяжённые степные ландшафты перестали разобщат людей. Большие расстояния словно сжались. Вчера еще разрозненные и чуждые племена все чаще вступают в добровольные, а то и вынужденные отношения друг с другом, обмениваются идеями и технологиями.
По всему поясу степей Евразии устанавливается новый кочевой стиль жизни. От самых глубин Азии до Северного Причерноморья формируются разнообразные, и вместе с тем сходные во многих проявлениях, культуры. Ареал их распространения получил название скифский мир — по имен кочевников, ставших знаменитыми благодаря исторически трудам Геродота и сенсационным находкам в причерноморских курганах. Поскольку большая часть этого мира находится за Уральскими горами (Рифейскими, по Геродоту) то целый ряд здешних культур называют ещё скифо-сибирскими.
Общность этих культур, основанная на близости хозяйственного уклада и родстве идеологий, проявляется в сходстве трех элементов — это предметы вооружения, конская упряжь и, наконец, «звериный стиль» в искусстве. Название последнего говорит само за себя.
Следует отметить, что границы древних культур не всегда точно совпадают с ландшафтными, однако они всё же соответствуют ареалам Верхнего и Таежного Приобья, западно-сибирской лесостепи, Алтайских и Саянских гор, Минусинской котловины, верховьев Енисея.
Что же это за культуры? Начнем с Горного Алтая того времени. Его благодатные долины и альпийские луга у самых вершин занимало население пазырыкской культуры, названной так по раскопкам погребальных сооружений в одноименном урочище. Благодаря редкому стечению обстоятельств, которые дарит нам порой природа, под каменными насыпями курганов на высокогорных плато образовались линзы вечной мерзлоты, и эти природные холодильники сохранили то, о чем могли только мечтать археологи, — одежду, ткани, ковры, деревянную утварь и забальзамированные тела жителей той далекой эпохи.
Пазырыкцы — смешанное кочевое население, в их внешнем европеоидном облике порой проступали черты монголоидной расы. Со своими многочисленными стадами пазырыкцы кочевали, перегоняя зимой скот в высокогорья, где меньше снега, а летом — к богатому разнотравью долин. Знали они и земледелие. Перемалывая зерно на тяжелых каменных жерновах, хранили его зимой в глубоких, выстланных берестой, ямах и пекли из него пресные лепешки. Жили в домах, срубленных из массивных лиственничных бревен. Из таких же брёвен устраивали подкурганные склепы для своих умерших. Непременными атрибутами их жизни были конь, оружие и вера в помощь предков и небесных покровителей.
Пазырыкское общество возглавляли вожди, которым после смерти воздвигали гигантские курганы в самых живописных урочищах и долинах рек. Немало сокровищ было скрыто под их насыпями. К сожалению, по большей части курганы были разграблены еще в древности алчными современниками. Но и того, что попало в руки археологам, вполне хватило, чтобы поразить воображение любителей древности и украсить экспозиции самых лучших музеев мира.
Основу воинской силы пазырыкцев составляли отряды всадников, вооруженных луками и стрелами. Луки алтайского образца склеивались из четырех слоев дерева. Для лучшего сцепления места склейки покрывались косыми насечками. Затем готовое изделие обматывалось сухожилиями и оклеивалось берестой. Судя по найденным фрагментам, луки пазырыкцев достигали в длину 110 сантиметров.
Кроме больших сложных луков, воины использовали и маленькие — так называемого «скифского типа» — о них мы уже упоминали в предыдущей главе. Такой лук имел достаточно длинную, плавно выгнутую рукоять, почти прямые плечи кибити и небольшие загнутые концы. Форма его часто была асимметричной — с плечами разной длины и, соответственно, разного изгиба. Как свидетельствуют многочисленные изображения, воин брал при стрельбе лук не за центр кибити, а за выгиб плеча вблизи рукояти. Частота, с которой древние художники подчеркивают эту деталь, позволяет говорить о такой манере скорее как о правиле, а не как об исключении.
Стрелы помещали в кожаные колчаны, скроенные из двух кусков кожи: первый представлял собой прямоугольник длиной около двух третей длины стрелы, который сворачивался в трубку, второй выкраивался в форме полусферы и крепился к нижнему краю этой трубки, образуя дно колчана. Для жесткости в продольный шов вставлялась гладкая каркасная дощечка, окрашенная, как правило, в красный цвет. Иногда такие рёбра жесткости покрывались резным растительным орнаментом или рельефными изображениями хищников. К колчану подшивался широкий чехол — налучье, куда помещался лук. Так получался горит — футляр для одновременного ношения лука и стрел. Гориты чаще носились слева у пояса, а стрелы располагались в них наконечниками вниз. Впрочем, оружие могло быть подвешено и справа — древние лучники свободно стреляли с любой руки.
В ближнем бою пазырыкцы использовали железные и бронзовые чеканы. Это были гранёные или кинжаловидные, слегка изогнутые острия, насаженные на длинные деревянные рукояти. Чекан являлся высокоэффективным оружием в руках всадников и пехотинцев. Его называют также клевцом. Клевец отличается тем, что его ударная часть в соответствии с траекторией удара имеет дуговидную форму. Впрочем, на этот счёт среди оружиеведов существуют и другие мнения. Во избежание путаницы мы будем далее называть чеканом оружие с прямым, колющим или рубящим носиком, клевцом - с изогнутым. Оружием ближнего боя были и знаменитые акинаки — железные и бронзовые кинжалы с характерным перекрестием в форме прямого бруса или развернутых крыльев бабочки. Реже перекрестие выполнялось в виде голов хищных птиц и зверей. Окончания рукояти акинаков часто украшали навершиями в виде парных головок грифонов, направленных клювами друг к другу. Но, по большей части, здесь помещался поперечный брусок-противовес или простое кольцо.
Основным защитным вооружением пазырыкцам служили наборные щиты двух типов. К первому относят щиты прямоугольной формы (высотой от 40 до 80 см.), ко второму — щиты, верхний край которых был пол круглым. Собирались щиты из гладких, оструганных прутьев диаметром чуть больше сантиметра, стянут: между собою кожей и окрашенных. Прутьев обыкновенно было около сорока. Посередине тыльной стороны располагалась широкая кожаная петля-рукоять. При изготовлении щитов использовалась сырая кожа, которая высохнув, сжималась и стягивала между собой деревянные части. Эти щиты при всех своих достоинствах легкости, упругости, слабой проницаемости для удара стрелы — были весьма чувствительны к дождю и влажности и могли применяться не при всякой погоде, так как отсыревшая кожа растягивалась, и щит терял свою надежность. Для защиты от влаги щиты хранили в специальных чехлах, снимаемых непосредственно перед боем.
Пазырыкская культура
ПАЗЫРЫКСКАЯ АМАЗОНКА
Чаяния исследователей древности материализовались в Астане. Открывая IV выставочный сезон, галерея современного искусства "Шежире" презентовала результат творчества казахстанских реставраторов и ученых - реконструкцию женского одеяния из Пазырыкского кургана и новую книгу "Ою и Ой", посвященную скифскому стилю, языку орнамента.
Археологическая сенсация
Находка в 1993 году новосибирскими археологами Пазырыкской девы стала сенсацией, сравнимой по значимости с открытием в свое время Золотого воина. Именно эта местность, находящаяся на стыке границ современных России, Казахстана, Китая и Монголии, смогла поведать миру о прошлом целой цивилизации евразийских кочевников-скотоводов. Благодаря поистине чудесному стечению обстоятельств до нас дошли, вопреки всем законам природы, свидетельства их жизни и быта - буквально до последней нитки. Захоронения знати и рядовых кочевников на плато Укок законсервировала природа, создавшая эффект вечной мерзлоты. Найденная в этом холодильнике мумия получила немало имен: и Принцесса Алтая (хотя она таковой не является), и Снежная леди, и Пазырыкская амазонка. Мумия пролежала там 25 веков! Судьба ее складывается непросто. Несмотря на то, что она представляет особый интерес для науки, алтайцы требуют вернуть ее обратно в усыпальницу. Мотивируют это тем, что Пызырыкская дева является своеобразным оберегом, защитницей проживающих здесь народов, и духи гневаются, что с ней обошлись сейчас таким образом. Пока спор никак не разрешился - ученые и местные жители не могут найти общего языка.
Проведенные на Пазырыке исследования показали, что цивилизация кочевников стояла на высоком уровне развития. Она не только создала великолепные образцы материальной культуры, но и повлияла на зарождение в степи трех мировых религий. Одним из свидетельств прогресса общества номадов стало доказательство принадлежности им так называемого скифо-сакского звериного стиля. Это целая духовная концепция, насыщенная особой энергетикой и детально воплощенная в образы различных животных. Среди них - окрыленный олень, грациозная лань, мифический грифон, фантастический волк, сделанные из золота древними ювелирами. Однако они не только несли художественную ценность, но и имели великий сакральный смысл, отражая особый дух сакской культуры, собственное понятие о мироздании, системе человеческих ценностей. В казахстанской части Алтая в 1997-1999 годах вскрыт еще один курган - на Береле. Полученные научные результаты дают основание утверждать, что этнический облик людей, оставивших яркую культуру ранних кочевников, показывает - они не делились по "национальному признаку" и являлись прародителями многих номадов. Словом, артефакты столь уникальны, что фактически они открыли новую страницу в исследовании прошлого кочевой культуры, и потому вполне понятен интерес к ним в Казахстане.
Общие корни
Интерес к находкам из Пазырыка возник у наших специалистов, близких к этим проблемам. А встретиться им помогло также великое стечение обстоятельств. К директору галереи "Шежире" Розе Жусуповой обратились мать и дочь Жайлаубаевы - Турсункуль и Назым, известные реставраторы. За годы своей работы они воссоздавали одежду и утварь номадов V века до нашей эры, работали над костюмом одной из реконструкций Золотого человека. Дочь создала единственную в мире коллекцию сакских платьев, которая получила широкое признание. Мастерицы загорелись идеей воссоздать для Казахстана костюм Пазырыкской девы, который очень близок к национальной казахской одежде. В это же время пришел с идеей новой книги о сакском стиле исследователь Алибек Кажгалиулы. В ней он показывает истоки казахского войлочного узора "ою" и доказывает, что они основаны на мировоззрении кочевого общества. На примере расшифровки древнейших орнаментов, запечатленных на пазырыкских войлоках, являющихся идеальными образцами "плоскости без перспективы", ученый отвечает на многие вопросы, волнующие ныне современников. Как изменился орнамент за прошедшие две с половиной тысячи лет? Что было усовершенствовано последующими поколениями в ходе собственной эволюции? Что обуславливало динамику развития орнамента как особой знаковой системы и особого вида искусства? И главное: что означают все эти знаки и какое содержание они передают? Чтобы доказать свои гипотезы, ученому требовалась поддержка.
Казахстанские энтузиасты
Перспективное сотрудничество воодушевило директора галереи Розу Жусупову настолько, что она поехала на Алтай и собрала массу разнообразного материала, чтобы помочь сделать реконструкцию костюма и завершить работу ученого. Да и сама она стала страстной исследовательницей культуры номадов. Обойдясь без машины времени, казахстанские энтузиасты сами построили мост между прошлым и настоящим. Но их работа потребовала уйму знаний, концентрации усилий, усердия.
Народная мастерица Турсункуль Жайлаубаева, много лет проработавшая реставратором в музеях страны и до тонкостей освоившая технику изготовления, яркий колорит, всю тонкость композиции декоративного прикладного искусства, вспоминает, что после изготовления в 1994 году костюма для реконструкции Золотого человека она прикипела к скифской теме и стала постоянно думать о их культуре, изучать ее. В результате она пришла к выводу, что казахское прикладное искусство является прямым наследием скифского. Обнаружено большое сходство в технике изделий, отмечаются аналогичные композиционные решения, семантика цвета, способы окраски и обработки кожи, войлока, тканей, а также функциональное предназначение. По стопам матери пошла и дочь - окончив Институт театра и кино им. Жургенова, она выбрала стезю художника-модельера. Назым занимается изучением скифского костюма. Эта тема стала определяющей в ее творчестве. Мастера считают, что по-настоящему понять культуру во всей ее многогранности, объяснить суть вещей и ритуалов может лишь тот, кто сам является частью этой культуры. Ведь, чтобы достичь уровня мастеров, творивших много веков назад, нужно осознать идею взаимосвязи между нашими мирами. Поэтому основным принципом творческого семейного союза является возрождение и продолжение древней культуры саков, которая ценна не только для Казахстана, но и для всего мира.
Оценив достоинства скифского стиля, его надо беречь и развивать. Занимаются этим в основном энтузиасты, несмотря на принятую в стране программу возрождения исторического наследия. Работа по воссозданию наряда Алтайской принцессы заняла восемь месяцев. Конечно, говорят реставраторы, зрители увидят не копию, найденную в Укоке, а именно реконструкцию костюма. Добиваясь максимального сходства, они использовали аналогичные приемы окраски, шитья, украшений, но тем не менее временное расстояние в 25 веков - не шутка. Главное, по оценкам специалистов, костюм выглядит достоверно и дает четкое представление о жизни предков кочевых народов, о их вкусах, привычках, талантах.
Как бы подчеркивая материальное - воссоздание образа Пазырыкской девы, - ученый Алибек Кажгалиулы говорит, что благодаря разработанному им методу расшифровки орнамента теперь станут доступны для чтения практически все орнаменты всех времен и народов, так же как слова, написанные с помощью букв или иероглифов. Однако, для того чтобы прочитать текст на чужом языке, надо знать этот язык. Понимание же музыки, а теперь и орнамента не требует знания языка. Музыка и орнамент сразу проникают в сердце. Это дает шанс народам, чье древнее наследие еще не расшифровано, заговорить и поведать о себе всему миру языком орнамента. Поэтому надо ли еще как-то аргументировать, сколь важное место в истории человечества имеют бесценные находки, обнаруженные в Пазырыкских курганах?
Задача, поставленная руководством галереи, сегодня решена. Один из костюмов знаменитого Пазырыкского кургана воссоздан и представлен широкой публике. Приехавшая делегация с Алтая по достоинству оценила старания казахстанских энтузиастов. Научно обоснован особый язык скифо-сакского стиля, использованный в костюме. Благодаря всему этому гордая Амазонка степи, покинувшая мир тысячи лет назад, вновь обретает плоть, чтобы новые поколения воочию видели и знали правду о своих предках, о чарующем и непохожем на других сакском мире. А у нашего Золотого воина есть подружка
Пазырыкский мир являет нам один из удивительных ликов скифского, а точнее — алтайского «звериного стиля», декоративно-утонченного и изящного Эти изделия — одно из замечательных достижений всего мирового декоративного искусства. Суровая природа Алтая сохранила эту красоту, а археологи раскрыли ее, обогатив культурное достояние всего человечества.
Пазырыкский мир являет нам один из удивительных ликов скифского, а точнее — алтайского «звериного стиля», декоративно-утонченного и изящного Эти изделия — одно из замечательных достижений всего мирового декоративного искусства. Суровая природа Алтая сохранила эту красоту, а археологи раскрыли ее, обогатив культурное достояние всего человечества.
Принцесса Укока,реконструкция
Древнейший в мире ворсовый ковёр
обнаружен в самом большом Пазырыкском кургане. Художественное оформление ковра отличается богатством и разнообразием мотивов. Центральное поле занимает орнамент из 24 крестообразных фигур, каждая из которых представляет собой 4 схематизированных бутона лотоса. Эту композицию обрамляет бордюр с изображением орлиных грифонов, затем идёт бордюр с 24 фигурами пасущихся пятнистых ланей с характерными широколопастными рогами. На самой широкой полосе представлено по 7 фигур верховых и спешившихся всадников
Среднюю часть ковра составляют квадраты, расположенные друг возле друга, в каждом из которых - рисунок цветка. Края заполнены сказочными крылатыми животными, каждое из которых заключено в квадрат. Далее по краю идет более широкая полоса, на которой изображены пасущиеся олени. Наиболее трудоемкой представляется та часть широкого обрамления поля ковра, на которой изображены всадники, чередующиеся через одного с пешими людьми, причем пешие держат в руках уздечки лошадей. На спинах лошадей видны войлочные седла, каждое из которых отличается от других своей формой и цветом
Тело вождя, обнаруженное во втором Пазырыкском кургане, было покрыто татуировкой, которая, к сожалению, плохо сохранилась.
Лучше видна татуировка на правой половине тела. На правой руке от плеча до запястья изображены шесть копытных фантастических животных с перевёрнутыми кверху задними ногами с длинными ветвистыми рогами. На правой ноге от коленной чашечки до щиколотки изображена рыба. На груди представлено изображение тигра со спирально закрученным хвостом. На левой руке имеются три самостоятельные изображения - два оленя и горный баран в прыжке с подогнутыми передними ногами. Татуировка вождя, вероятно, отмечала его знатное происхождение и являлась атрибутом его мужества.
Скифская лошадь
Пазырык
Одежда
Пазырык
Пазырык
Курган Аржан-2
Войлочно-кожанная аппликация на сидельной луке,Пазырык
Скифские вещи из алтайского погребения Чоба- Баш
войлочная седельная покрышка
украшения конской сбруи из пазырыкского кургана
Чулышман,Улаган
пазырыкские курганы
алтайский курган
Алтайские древние культы
Быт древних алтайцев
Культура Алтая в древности
Археологи нашли на Алтае древнейший в мире браслет
Экспертиза подтвердила возраст каменного браслета, обнаруженного при исследовании Денисовой пещеры в Солонешенском районе Алтайского края, – 40 тыс. лет. По мнению ученых, это самый древний браслет в мире.
Ранее в Денисовой пещере уже обнаруживались доисторические украшения. Зимой текущего года одной из таких находок стали подвески из зубов лося, возраст которых также насчитывает около полсотни тысяч лет.
По информации Siberian Times, браслет из отполированного слюдоподобного минерала хлорита был найден еще в 2008 году, однако эксперты подтвердили его историческую ценность только сейчас. По словам представителей Института археологии и этнографии СО РАН, украшение меняет цвет, днем отражая солнечные лучи, а вечером при свете огня принимая глубокий зеленый оттенок.
При изучении браслета специалисты обнаружили просверленную, причем очень профессионально, дыру. Это порядком озадачило ученых, поскольку «прогрессивные» технологии, в том числе и станковое сверление, относятся, скорее, к периоду неолита. Предположительно это отверстие могло использоваться для шнурка, и браслет могли носить не только на запястье, но и на шее или поясе.
Денисова пещера на Алтае стала популярна у археологов в 2008 году после обнаружения там останков древних людей. Как выяснилось, «денисовцы» были отдельной популяцией древних людей, отошедших от «основной ветви» примерно миллион лет назад.
Пазырыкская культура
Реконструкция погребальной церемонии. Как это было. Художник Уильям Бонд
В целом курган выглядел как типичный погребальный памятник пазырыкской культуры. Выделяло его то, что он был одиночный, тогда как обычно в пазырыкских могильниках курганы вытянуты в цепочку с севера на юг.
В центре зачищенной площади кургана хорошо прослеживалось четырехугольное могильное пятно размером 5×4 м, а в нем – еще одно, почти квадратное – от грабительского хода. Это явное свидетельство древнего грабежа, конечно, не прибавило нам оптимизма. Но было начало июня, полевой сезон только начинался и мы знали, что после исследования этого кургана мы сможем приняться за другой.
Уже на небольшой (немногим более полуметра) глубине в могильной яме были обнаружены лошадиные черепа. Постепенно мы зачистили три полных скелета лошадей, две из которых были уложены на боку вдоль северной стенки ямы, головой на восток, а еще одна лежала на животе вдоль западной стенки, и голова ее также была повернута на восток. Скелеты лошадей были не потревожены, в зубах у всех трех находились железные удила, попадалась и тонкая золотая фольга от истлевших деревянных украшений узды.
Было ясно, что лошади были погребены взнузданными. Их убили ударом чекана в голову; судя по положе¬нию костей ног, они были связаны. Три лошади в могиле – это необычно для рядового человека, само их число указывало на особый статус погребенного.
Погребальная камера располагалась сразу же под конскими захоронениями. Она была своеобразной, не пазырыкской конструкции и состояла из деревянной «рамы» трапециевидной формы длиной 2,20 м и шириной в головах 1 м, а в ногах – 70 см. Судя по сохранившейся трухе, у этого сооружения мог быть деревянный пол. Две небольшие доски лежали поперек «рамы» – одна в ногах, другая в головах, и длинная жердь проходила вдоль «рамы» по центру. Эти дополнительные детали, вероятно, служили опорой для перекрытия из тонких каменных плит.
К южной стенке деревянной «рамы» в головах была сделана треугольная пристройка из двух каменных плит. Общее перекрытие погребальной камеры и пристройки, состоявшее из восьми плит, было повреждено при грабеже. Грабители, вышедшие на северную часть перекрытия, сдвинули несколько плит и вытянули тело погребенного за ноги так, что половина туловища оказалась вне погребальной камеры.
Судя по положению костей скелета, лежавших в анатомическом порядке, грабители имели дело с трупом или мумией. Никаких вещей рядом с погребенным не осталось. Обрушившиеся плиты и грунт сильно повредили череп. В пристройке были обнаружены раздавленный глиняный неорнаментированный сосуд и два железных ножа с кольцевым навершием. Последние, вероятно, были воткнуты в кусок мяса (от него остались только кости), лежавшее на несохранившемся деревянном блюде.
Два ножа как будто указывали на то, что в могиле могло быть погребено двое. При изучении антропологического материала это предположение подтвердилось – были обнаружены некоторые разрозненные кости еще одного человека, скорее подростка. Имеющегося антропологического материала недостаточно для полноценного исследования этого погребенного, но его останки в настоящее время изучаются методами палеогенетики, и, возможно, очень скоро появятся новые данные.
Антропологический материал, принадлежащий взрослому человеку, был тщательно изучен д. и. н. Т. А. Чикишевой (Институт археологии и этнографии СО РАН) Она установила, что это был мужчина возрастом около 25 лет, которого убили ударом тупого предмета в затылочную область (на черепе осталось красноречивое отверстие диаметром около 5 см). Кроме того, у него было обнаружено заболевание «спина бифида» (Spina bifida, дословно – расщепленный позвоночник), которое хорошо диагностируется по костям (в нашем случае – по крестцу). Эта врожденная аномалия характеризуется неполным закрытием позвоночного канала и порочным развитием спинного мозга или его оболочек. Вероятно, следствием заболевания явилось, судя по костям, атрофия мышц на ногах, тогда как руки и плечи мужчины были развиты нормально.
Вот такой, в полном облачении, предстало перед археологами мумифицированное тело женщины из кургана 1 могильника Ак-Алаха 3. Кисти рук у мумии женщины оказались неправдоподобно «живыми». Фото В. Мыльникова
Смерть женщины наступила, возможно, в январе. Это крайний срок. По мнению патологоанатомов, состояние кожных покровов мумии может свидетельствовать о том, что ее сохраняли от трех месяцев до полугода.
Отметим, что Укок был и остается зимним пастбищем. Люди приходили сюда вместе со стадами лошадей и овец в конце октября и уходили на летние пастбища в июне. И именно в это время они, очевидно, хоронили тех, кто не пережил зиму. Оставляя на Укоке погребения своих близких, пазырыкцы таким образом закрепляли за собой эту территорию.
Возраст погребенной женщины – 28—30 лет, рост – около 154 см, кожа светлая, на обеих руках синяя татуировка. Причины ее смерти неясны. Учитывая, что средний возраст смерти пазырыкских женщин, по материалам погребений Укока, составляет примерно 30 лет, смерть женщины могла быть вызвана естественными причинами. Видимых признаков болезней или травм на ее теле не было обнаружено. По результатам рентгенографирования, кости скелета без резких патологических изменений. Поскольку все внутренние органы были удалены при мумификации, сделать заключение об их прижизненных заболеваниях не удалось. Единственным распознаваемым отклонением от нормы, по заключению патологоанатомов, является отсутствие двух премоляров (малых коренных зубов), утраченных при жизни (патологоанатомические исследования женской мумии проводились в 1993 г. в ИАЭт СО РАН доктором Р. Хаури-Бионда и ассистентом У. Блатер из Института судебной медицины Цюрих-Ирхельского университета).
На темени женщины антропологи обнаружили слабоуплощенный участок округлой формы, который мог явится следствием нарушения нервно-сосудистой сети на этом участке головы. Причиной могла послужить особая прическа, когда волосы стягивались в тугой пучок. И действительно, хотя голова женщина была обрита для ношения парика, на ней имелся небольшой пучок волос, который совмещался с париком
Тело женщины было мумифицировано Для этого кости черепа и часть позвонков были отделены от туловища. В нижней половине затылочной части черепа обнаружено трепационное отверстие диаметром около 4,5 см, через которое был удален головной мозг. Тонкие кости между обеими глазницами были пробиты, обе глазницы, а также носовую и околоносовую полости соединяет отверстие диаметром 2 см. По мнению патолого¬анатомов, через это отверстие могли удалить глазные яблоки и слизистую оболочку носа и околоносовых пазух. Были удалены хрящевые части ребер и грудина, вскрыта и очищена от внутренних органов брюшная полость.
Способы мумификация тела напоминают работу таксидермиста, когда с помощью гигроскопических материалов воссоздаются утерянные объемы тела. Все освободившиеся после препарирования полости (череп, грудной, брюшной, тазовый отделы, шея, руки) были заполнены сухой травой, произраставшей на Укоке, – осоками и злаковыми, вырванными с корнем (определение ароматических семян, трав и растений из погребения и из заполнения мумии было сделано в Гербарии Ботанического сада СО РАН к. б. н. Е. Королюк, И. Артемовым, М. Ломоносовой), шерстью, мельчайшими корешками и черным веществом, напоминающим по консистенции торф. Это вещество, проанализированное в Институте биоорганической химии СО РАН с. н. с. В. Степановым, оказалось переработанной тканью внутренних органов. Таким образом, внутренние органы погребенной, после их преобразования в однородную массу, вместе с другими наполнителями «вернулись» внутрь тела.
Однако вышеперечисленных мер было явно недостаточно для мумификации и сохранения тела женщины, поскольку все эти компоненты не обладают бактерицидными и консервирующими свойствами. По данным рентгенофлуоресцентного анализа фрагмента кожи мумии, проведенного в Институте катализа им. Г. К. Борескова СО РАН (эти и другие исследования вещественного состава находок проводили д. х. н. В. В. Малахов, А. А. Власов, Л. М. Плясова, к. ф.-м. н. И. А.Овсянникова) этим консервантом, который мог сохранить тело до момента погребения, была ртуть, следы которой обнаружены на теле мумии.
Методы мумификации пазырыкцев были достаточно разнообразны. В более простых случаях вскрывалась только брюшная полость, через которую удалялись все внутренние органы, а освободившиеся полости даже не заполнялись. Такой способ был применен при мумификации мужчины из могильника Верх-Кальджин 2 (Укок, раскопки В. И. Молодина, 1995 г.) И если бы вместо мумии обнаружили только скелет этого погребенного, то по нему никогда бы не удалось установить, что он был мумифицирован. Левое плечо женщины украшено татуировкой, изображающей фантастическое животное. Это копытное с птичьим клювом, у него стилизованные рога козерога и оленя, увенчанные головками грифонов. Такая же головка помещена и на спину животного. А само оно показано с «перекрученным» туловищем. Этот образ характерен для пазырыкских татуировок, основная тема которых – борьба хищников с копытными животными. И среди тех и других есть реальные и фантастические образы, аналоги которым можно найти в других образцах пазырыкского искусства – деревянной резьбе и войлочных аппликациях.
Эти факты позволяют уверенно предполагать, что мумификация была частью пазырыкской культуры. В мумии превращали тела всех усопших, просто до нашего времени сохранились лишь единицы. И этому есть свои причины: известно, что все пазырыкские мумии, так же как и женщина из Ак-Алахинского кургана, были обнаружены во льду. Именно лед «замерзших» могил Горного Алтая стал главным условием их сохранности, а вовсе не далекие от совершенства методы мумификации.
Мумифицированное тело женщины из Ак-Алахинского кургана более 2 тыс. лет находилось в ледяном кубе, в который превратился лиственничный сруб размером 3,60×2,30×1,12 м. Как считают патологоанатомы, степень сохранности тела свидетельствует о том, что его замороженное состояние было постоянным, т. е. периодического оттаивания не происходило.
Мумификация тел пазырыкцами может быть следствием их представлений о том, что посмертная судьба человека неразрывно связана с состоянием и судьбой его тела. Практически же мумификация была необходима для длительного хранения тел умерших с момента смерти до погребения.
Посуда в погребальном обряде пазырыкцев Алтая
Во всех пазырыкских погребениях, и в самых богатых, и в самых бедных, всегда находились одинаковые еда и питье — на деревянных блюдах-столиках и в разнообразных сосудах. Количество приношений, а значит и сосудов, и качество посуды были связаны со статусом умершего, но состав подношений от его социального статуса, как правило, не зависел. Постоянным оставался набор, который ставили в могилу рядового или знатного воина, матери семейства или вождя: керамический сосуд, деревянная кружка, деревянное блюдо-столик, редко встречаемый, но присутствующий у всех категорий погребенных роговой кувшин. Три вида сосудов — число три, как известно, было священно для протоиранцев [Бойс, 1994, с. 10] — из глины, дерева и рога, имеющие различные качественные характеристики, могли олицетворять землю, растения и животных.
Роговой сосуд (слева). Рис. 127. Деревянные блюда (справа). Процесс вытаивания посуды. Курган № 1, могильник Ак-Алаха-3
Железный нож: а — общий вид; б — окончание рукояти ножа. Рис. 129. Деревянные блюда: а — большое; б — малое. Курган № 1, могильник Ак-Алаха-3
Два разрушенных льдом плоскодонных глиняных кувшина были обнаружены на дне погребальной камеры. Их высота была 35—40 см, ширина горловины 12,5 и 13 см, высота венчиков 9 и 8 см. Сосуды по венчикам и плечикам украшались круговыми глиняными налепами, поверх которых нанесены частые насечки в виде косого креста. Кроме того, сосуды декорировались тоненькими кожаными аппликациями в виде фигурок петухов, сохранившимися во фрагментах, и полоской кожи по венчику (рис. 130), как у сосуда из Второго Пазырыкского кургана [Руденко, 1953, с. 91]. Все сосуды, и круглодонные, и плоскодонные, для большей устойчивости были поставлены в специальные подставки-кольца, сшитые из войлока. Впервые такие подставки были обнаружены во Втором Пазырыкском кургане (6 экземпляров) [там же, с. 88—89]. Они могли свободно располагаться на полу погребальной камеры или были пришиты к войлочному покрытию пола. Любопытно, что войлочные кольца сшивались по три, как, например, обнаруженные в кургане № 1 могильника Ак-Алаха-3 и в кургане № 3 могильника Верх-Кальджин-2 (рис. 132
Глиняные сосуды и фрагменты их кожаных аппликаций. Курган № 1, могильник Ак-Алаха-3
Сосуд из рога яка и аргали: а — общий вид; б, в — детали изготовления сосуда — швы, выполненные роговыми нитками.Курган № 1, могильник Ак-Алаха-3
Глиняный сосуд и его кожаная аппликация. Курган Кутургунтас. Рис. 132. Войлочные кольца-подставки под сосуды. Могильник Верх-Кальджин-2
Курган №1, могильник Ак-Алаха-3: а — деревянная кружка; б — мутовка. Рис. 135. Рисунки деревянной посуды, найденной в погребениях: а, б — Уландрыка (раскопки В. Д. Кубарева); в — Второго Пазырыкского кургана (раскопки С. И. Руденко); г, д — Bostan (Toksan) (Синьцзян
Деревянные сосуды — ковши с длинными ручками, концы которых нередко оформлены в виде конского копыта [Руденко, 1953, табл. XXI; Кубарев, 1987, с. 49], вероятно, тоже относились к кумысной посуде. Возможно, символическая близость в ритуально-мифологическом контексте сосудов, наполненных молоком, и образа священного дерева как центра универсальной космической структуры [Львова, Октябрьская и др., 1988, с. 127] предопределила и материал, из которого изготавливались молочные сосуды у скотоводов Евразии, — дерево. Так, по Геродоту, «выдоенное молоко скифы сливают в глубокие деревянные сосуды...» (цит. по [Латышев, 1992, с. 74]). Деревянные чаши с обкладкой из тисненого золота — нередкая находка в богатых скифских могилах (см., например, [Манцевич,1966, с. 23—29]). Долбленые, со сферическим дном деревянные чашки различных размеров были самой распространенной посудой у алтайцев-кочевников, а количество деревянных чашек, как правило, соответствовало численному составу семьи [Тощакова, 1976, с. 192]. П. К. Козлов заметил, что «у тибетцев не принято пить из чужой чашки, а потому, будь то взрослый или мальчик, имеет при себе собственную чашку, с которой никогда не расстается» [1947, с. 194]. «Каждый тибетец, — писал Н. М. Пржевальский, — имеет свой особенный горшок и чашку, из которых пьет и ест отдельно от других членов семьи. Принимать пищу или питье из чужой посуды считается осквернением и большим грехом. Чашки обыкновенно носятся за пазухой и, как у монголов, считаются предметом щегольства, поэтому нередко их вытачивают из дорогого дерева и отделывают серебром» [1883, с. 260]. О гомеровских абиях (скифах) известно, что «они всем владеют сообща, кроме меча и чаши». Надо полагать, что небольшие деревянные чаша, кружка или ковш были у каждого пазырыкца. Это была та личная посуда, с которой не расставались и после смерти и которую находят в могилах.
Деревянная посуда тех же видов, что у пазырыкцев, была распространена у скотоводческого населения Синьцзяна. В погребениях могильников Subashe, Bostan, Wupu и некоторых других сохранились деревянные блюда-столики, на многих из них лежали бараньи кости; ковши с длинными изогнутыми ручками, конец которых оформлен как конское копыто; кружки, повторяющие по форме известные пазырыкские образцы (рис. 135). Есть и другие типы деревянной посуды (бочонки, миски), не обнаруженные в пазырыкских могилах. В отличие от алтайской деревянной посуды, вырезанной из кедра, березы и наростов на ней, в Синьцзяне использовали главным образом тограк — местную разновидность тополя. Многие экземпляры деревянной посуды из могильников Синьцзяна носят следы починки, а на блюдах и ковшах имеются дырочки — в них продевали веревки для подвешивания посуды [Го Цзяньго, Лю Юньго, 1994, с. 13—15].
Такие же типы деревянной посуды находят в скифских погребениях Тувы [Грач, 1980, с. 34] и Монголии [Новгородова, 1989, с. 286].
В индоиранской ритуальной практике к деревянной посуде было особое отношение: хотя ведийские арии умели изготовлять каменную, металлическую и керамическую посуду, для ритуала использовали только деревянную [Елизаренкова, 1989, с. 449], вероятно, как наиболее древнюю, освященную традицией. Так же было в Чатал Хююке (Турция), где в погребальном обряде не использовалась глиняная посуда, а только деревянные сосуды и плетеные корзины [Антонова, 1986, с. 37].
В представлениях многих скотоводческих племен молоко и молочные напитки должны разливаться и храниться только в специальной посуде, поскольку вещество, из которого изготовлены емкости, может оказать вредное влияние на скот. Так, скотоводческие племена Африки предпочитали для этих целей глиняную и деревянную посуду или тыквенные бутылки, но не металлические изделия [Фрезер, 1981, с. 403]. Г. Н. Потанин отмечал, что «монголы молоко коров доят в деревянные подойники, а молоко лошадей и верблюдов в кожаные, сделанные из коровьей шкуры, последние называются чинык» [1950, с. 128]. У бурят «молоко сдаивали в подойники, которые нельзя было употреблять в других целях, — грехом считалось, например, черпать ими воду из реки. Подойники были берестяные, сшитые волосяными нитками, а также деревянные, дужки для них плели из конского волоса» [Жамбалова, 2000, с. 160]. О домашней утвари тибетцев в конце ХIХ в. известно, что она «состоит, кроме горшков и чашек, предназначенных для каждого члена семьи, из небольших деревянных кадок, где держат кислое молоко, а также из глиняных кувшинов или чаще — из пустых яковых рогов, в которых сохраняется молоко свежее» [Пржевальский, 1883, с. 254].
Другой статус был у кожаных сосудов, обнаруженных во Втором Пазырыкском кургане. Это плоские маленькие фляжки, крытые мехом [Руденко, 1953, с. 93, рис. 45]. Одна найдена в кожаной суме в головной части колоды, а другая — в мусоре, попавшем в камеру через грабительский лаз [там же, с. 92]. Местоположение этих сосудов иное, нежели тех, что стояли в центре погребальной камеры, наполненные жертвенной пищей. Они относятся к категории личных вещей, которые укладывались в колоду, рядом с телом погребенного, или в конский отсек. По мнению С. И. Руденко, вряд ли эти фляжки предназначались для жидкости, здесь обычно хранились семена или корни трав, которые в них, собственно, и найдены [там же, с. 93].
Возможно, что редкие керамические изделия из Верхнего Приобья, Казахстана и Средней Азии, имитирующие, по мнению А. П. Бородовского, кожаную посуду, датируемые также ранним железным веком [1990, с. 122—128], копировали, скорее, роговые сакральные сосуды типа пазырыкских, а не какой-то до сих пор не известный древний кожаный прототип. Следует отметить, что и позже кожаная утварь казахов, алтайцев, киргизов была в основном продолговатой и уплощенной формы, например, известные у этих народов особые кумысные сосуды-тажууры — фляги с длинным узким горлом, — наиболее изящная и богато орнаментированная категория кожаной посуды [Тощакова, 1976, с. 184; Антипина, 1977, с. 13]. Другие кожаные емкости имели хозяйственное значение и изготовлялись из внутренних органов животных, кожи и шкур.
,
Жизнь и смерть «Алтайской принцессы»
Объект нашего исследования, известный широкой публике по средствам массовой информации под именем «алтайской принцессы», был обнаружен в 1993 г. на плато Укок в Горном Алтае, на границе с Монголией. В кургане № 1 могильника Ак-Алаха-3 скифской эпохи была найдена забальзамированная мумия женщины в «замерзшем» погребении, относящемся к пазырыкской культуре, представители которой в V—III вв. до н. э. населяли эти места.
Возраст находки – около 2,5 тыс. лет (погребение относится к 413 г. до н. э. по дендрохронологическому анализу). Степень сохранности мумифицированного тела свидетельствует о том, что оно постоянно находилось в замороженном состоянии, без оттаивания (Чикишева, 2000).
Патологоанатомические исследования находки проводились в 1993 г. в Институте археологии и этнографии СО РАН (Новосибирск) доктором Р. Хаури и доктором У. Блатер из Института судебной медицины Цюрих-Ирхельского университета (Швейцария). По их мнению, состояние кожных покровов мумии свидетельствует о том, что тело после смерти до погребения сохраняли от трех месяцев до полугода, при этом сама смерть наступила, возможно, в январе. Возраст погребенной женщины был оценен в 28—30 лет, что соответствует средней продолжительности жизни пазырыкских женщин (Хаури, Блаттер, 2000).
В 1993—1994 гг. найденные останки были законсервированы проф. В. Л. Козельцевым и В. И. Семке по технологии, разработанной в Центре биологических структур НПО ВИЛАР (ныне НИиУМЦБТ ВИЛАР— Научно-исследовательский и учебно-методический центр биомедицинских технологий ВИЛАР, Москва). Метод ребальзамирования не препятствует научным исследованиям и позволяет содержать мумию доступной для обозрения, т. е. при комнатной температуре.
27 июня 2010 г. впервые в России было проведено исследование мумии на магнитно-резонансном томографе «Achieva Nova» (производства «Philips», с индукцией магнитного поля 1,5 Тл) в Международном томографическом центре СО РАН (Новосибирск). Для этого исследования специально был выбран выходной день, чтобы пациенты не «пересекались» с мумией.
Мумия была уложена на специальном деревянном помосте, размер которого, с одной стороны, поволял ему входить в туннель томографа, а с другой – не допускал изменения положения мумии по сравнению с музейным. Все время исследования останки были герметически закрыты непрозрачной пленкой, под которой находились специальные вещества – антисептики и увлажнитель для сохранения водного баланса.
В результате исследования были получены МР-томограммы всего тела мумии. Поствизуализационная 2D- и 3D-обработка и клинико-анатомический анализ изображений проводился в отделе экспериментальной и клинической нейронауки на базе лаборатории научно-клинической МРТ в НИИ физиологии и фундаментальной медицины СО РАМН (Новосибирск).
Необходимо отметить, что уровень содержания воды в обезвоженных тканях антропоархеологических объектов снижен: 10,5±0,2 % связанной и 4,2 % свободной воды у мумии, против 20,1±1,3 % и 56,7±1,1 % – при посмертных измерениях тканей человека в течение 24 часов после смерти (Быков и др., 2000). Чтобы компенсировать низкий уровень МР-сигнала, связанный с низким содержанием воды в объекте, был использован специальный прием, позволяющий провести сканирование без сбоев и получить магнитно-резонансные изображения: для этого емкости с водой были расположены параллельно телу мумии, благодаря чему во время съемки был достигнут требуемый уровень устойчивости работы прибора.
Добавим, что в предыдущих макроанатомических исследованиях длина (рост) мумии была оценена в 153,9 см (Чикишева, 2000). Оценка роста по МР-томограммам – 157,65 см, длины левой стопы – 21,7 см, правой – 21,3 см; ширина стоп на уровне плюсно-фаланговых сочленений – до 6,8 см. Надо отметить, что при жизни рост женщины был как минимум на 5–6 см больше, поскольку все межпозвонковые диски были дегидратированы и их ширина составляла 2—3 мм, что в 2—3 раза меньше нормы.
Мозговой и лицевой череп
Еще при патологоанатомическом исследовании черепа в 1993 г. в нижней половине затылочной части было отмечено трепанационное отверстие диаметром около 40—50 мм, через которое был удален головной мозг (Хаури, Блаттер, 2000). На МР-томограммах этой области также было выявлено трепанационное отверстие. Антропометрические размеры мозгового черепа мумии составляют: длина – 176,9 мм, ширина – 136 мм, что сопоставимо со средними показателями современного человека (177 и 146 мм соответственно) (Степаненко, 2010).
Также ранее было отмечено, что кости лицевого черепа между обеими глазницами, носовой полостью и параназальными пазухами (sinus maxillaries и оба sinus maxillaris) соединяет отверстие диаметром около 20 мм с зазубренными краями. Через это отверстие могли удалить глазные яблоки, слизистую оболочку носа и околоносовых пазух. Это отверстие также было нами визуализировано.
Краевых деформаций по наружным контурам костей головы и лица на МР-томограммах выявить не удалось из-за недостаточного уровня разрешения в этой зоне, но можно утверждать о явной асимметрии (смещении влево) мозгового черепа и нижней челюсти.
В исследованиях 1993 г. была также определена псалидодонтная форма прикуса, а таже гиподонтия: отсутствие обеих третьих моляров нижней челюсти, обеих первых премоляров верхней челюсти и второго премоляра правой части зубного ряда верхней челюсти (удалены прижизненно), медиальных резцов нижней челюсти (утрачены посмертно). «Травматических» летальных (прижизненных) изменений не было обнаружено: кости мозгового черепа в лобно-теменной области и лица сохранены, на темени имеется слабо уплощенный участок округлой формы, который мог быть следствием местного нарушения нервно-сосудистой сети, вероятно, из-за небольшого пучка волос, который совмещался с отверстием в парике (остальная кожа головы была обрита для ношения парика) (Хаури, Блаттер, 2000).
К сожалению, на полученных МР-томограммах невозможно было визуализировать все зубные ряды, хотя некоторые зубы верхней челюсти и их корни были видны: низкий сигнал от тканей зуба выделялся на фоне более высокого сигнала в альвеолярном отростке в челюсти.
Головной мозг в полости черепа отсутствует: сниженный МР-сигнал указывает, что там находится воздух.
Величину угла нижней челюсти оценивали между касательными линиями к телу и ветви нижней челюсти. Височно-нижнечелюстные суставы и нижняя челюсть имеют свои особенности: угол нижней челюсти больше прямого и составляет 103,9°. Для сравнения: у гейдельбергского человека этот показатель достигал 95°, у неандертальца – 100°, у современного человека – 130°. Подобные изменения в индивидуальном плане связывают с формированием прикуса, а в эволюционном – с развитием речевой функции за прошедшие 2,5 тыс. лет. Поскольку, как упоминалось выше, зубные ряды у мумии достаточно хорошо сохранились, результаты ее томографического исследования могут быть использованы для подтверждения второго предположения.
Мягкие ткани: кожные покровы, клетчаточные пространства, молочные железы
Судя по томограммам, толщина подкожно-жировой клетчатки у мумии значительно варьирует и составляет от 2–3 мм на левой кисти и предплечье до 13—16 мм на ягодицах и бедрах.
Кожа правой кисти и фрагмента предплечья проксимальнее лучезапястной складки, утолщена до 7—8 мм против 2—3 мм на левой кисти и предплечье и при этом резко отечна. Такая ситуация может развиваться при развитии локальной лимфедемы (нарушением оттока лимфы) или развитии воспалительного процесса типа флегмоны, и ее можно связать с блокированием лимфооттока на уровне лимфоузлов подмышечной впадины. Мягкие ткани проксимальной части предплечья и плеча правой руки утрачены, возможно, по этой же причине: прижизненно отечные ткани имеют низкую резистентность – как в случае инфекционного, так и онкологического процесса.
Внутренних органов не было обнаружено, поскольку перед захоронением тело женщины мумифицировали: были удалены хрящевые части ребер и грудина, вскрыта и «очищена» от внутренних органов брюшная полость; череп и шейные позвонки были отделены от туловища. Когда мумия была найдена, ее грудная, брюшная полости и полость таза были заполнены гомогенным торфоподобным матриксом из волокнистых компонентов – смеси трав, конского волоса, шерсти, песка и глины .
Позвоночный столб "принцессы"
На МР-томограммах было проведено определение числа позвонков: в шейном отделе обнаружено 7 позвонков, в грудном – 12, в поясничном – 5, что соответствует современным данным.
В грудном отделе позвоночник сглажен (вероятно, посмертно), имеются прижизненные деформации тел позвонков как последствия компрессионных переломов, грыжи Шморля в различных фазах формирования, сподилезные разрастания и зафораменальные протрузии межпозвонковых дисков, особенно в нижней половине грудного отдела и в поясничном отделе позвоночника. Эти прижизненные изменения носят микротравматический и дистрофический характер, что контрастирует с молодым возрастом женщины.
В телах позвонков Th1, Th2 и Th3 выявляется значительное снижение МР-сигнала и деформация наружных контуров, что может указывать на прижизненное патологическое поражение губчатой костной ткани этих элементов, вероятно – метастатическим онкопроцессом, тем более что они «окружены» с обеих сторон паравертебральной клетчаткой с проявлениями резкой отечности.
Можно заключить, что у этой женщины при жизни были множественные проявления остеохондроза: формирующиеся грыжи Шморля в грудном и поясничном отделах, клиновидные деформации тел позвонков, явления спондилеза и спондилолистеза практически во всех отделах и снижение высоты тел позвонков. Все это явилось следствием достаточно высоких травмирующих механических вертикальных нагрузок при жизни.
План погребения: 1 — навершие головного убора, 2 — деревянные птички, 3 — шпилька, 4 — каменное блюдце с кориандром, 5 — деревянная фигурка оленя, 6 — деревянные накосники, 7 — золотая серьга, 8 — деревянная деталь шейного украшения, 9 — деревянная гривна с фигурками барсов, 10 — шелковая рубаха, 11 — веревочка, 12 — юбка, 13 — бусины, 14 — зеркало в войлочном чехле, 15 — кисточка из конского волоса, 16 — войлочные сапоги-чулки. Рис. Е. Шумаковой. Курган 1, могильник Ак-Алаха-3
Верхней одеждой женщин были нарядные и легкие меховые шубы-кафтаны с узкими длинными рукавами, укороченные спереди и с длинной фалдой — ¬«хвостом» сзади. Шубы сплошь украшались кожаными аппликациями и отделкой из окрашенного меха. Сами же орнаменты, покрывавшие одежду, включали изображения животных и имели как охранительные, так и опознавательные свойства. Пазырыкские женщины так же, как и мужчины, носили длинные (значительно выше колен) белые войлочные сапоги-чулки, украшенные по краю войлочной же аппликацией.
Полной неожиданностью стал женский парик, устройство которого удалось изучить в деталях. Парик надевался на обритую голову. Его основой являлась войлочная шапочка, к которой в два слоя были пришиты волосы. Между ними помещалась черного цвета пластичная масса, придававшая форму и объем всему сооружению.
В результате проведенных исследований получены данные о химической природе этого вещества-наполнителя и сделаны предположения о деталях технологии его изготовления. Пластичные компоненты основы представляют собой ацилглицериды (жиры) и продукты их распада — жирные кислоты и акролеин — вещество с характерным резким запахом. Отсутствие непредельных жирных кислот с сопряженными двойными связями или связями через метиленовую группу позволяет сделать вывод о том, что жир, использованный для изготовления головного убора, был животным, а не растительным. В состав формообразующей массы входят также неорганические компоненты типа глины. Пластичность жира и глины предопределили их использование в качестве связующего компонента формообразующей основы головного убора.
Достаточно правдоподобно также предположение, что сильно карбонизированный наполнитель основы убора был получен пиролизом грубо размолотых злаковых зерен в закрытом сосуде, на огне, при температуре 450—455° С. Обугленная масса охлаждалась до температуры окружающей среды и использовалась по мере надобности. При изготовлении головного убора карбонизированный наполнитель смешивали с нагретым жиром, получая однородную вязкую массу. Этот материал наносили на поверхность войлочной шапочки, надетой, вероятно, на деревянную болванку, вырезанную по размерам головы, и формировали основу прически. Застывшую в заданной форме прическу поддерживали с помощью самих волос, которыми, как чехлом, была затянута формообразующая масса.
Как уже говорилось, один из главных компонентов формообразующего вещества парика — обугленные частицы оболочки зерен злаковых растений. Их использование в создании женского головного убора далеко не случайно и глубоко символично. Ведь зерно и семя — самый общий и глубокий из всех растительных символов, воплощающих идею непрерывной жизни и плодородия. Их приносили в жертву богам, считали вместилищем духов, использовали как оберег. Возможно, сам процесс получения обугленной массы из зерен злаков в закрытом сосуде, на огне и означал, как это нередко бывало, способ принесения бескровной жертвы богам или духам-покровителям. Затем эта масса использовалась для создания одного из самых значимых элементов одежды — головного убора, в котором в наиболее концентрированном виде были выражены охранительные и опознавательные функции костюма. Содержимое сосуда, стоявшего на огне, — обугленные остатки зерен и сажа как одна из составных частей женского головного убора — может являться ярким проявлением почитания пазырыкцами и огня (очага), и, как во многих традиционных культурах, женщины — его хозяйки.
Прядь волос на темени заворачивалась в кусочек войлока и плотно обматывалась шерстяной веревочкой. Благодаря этим манипуляциям такая прядь стояла прямо, и на нее надевали плетенный из красных шерстяных ниток накосник. В вершину этого сооружения была воткнута бронзовая булавка, увенчанная изображением оленя, стоящего на шаре. Как и все пазырыкские деревянные фигурки, олень был покрыт золотой фольгой. На парик была прикреплена очень важная деталь — навершие в виде пера, высотой 68,5 см, сделанное из войлока, обтянутого черной шерстяной тканью и держащегося прямо благодаря вставленной внутрь палочке. На этом навершии были укреплены пятнадцать деревянных фигурок птиц, уменьшающихся в размерах как матрешки. У них были кожаные крылышки, хвосты и лапки, а длинные шеи, скорее всего, указывали на лебедей.
Это навершие с птицами может трактоваться как символ мирового дерева или его вариантов — древа жизни, всеисцеляющего древа — одного из общих представлений, существующего во многих культурах, во всех частях света. У подножия мирового дерева, как и положено, исходя из мифологических воззрений, помещена деревянная фигурка травоядного копытного животного — все того же оленя с рогами козерога, чей образ присутствует и на мужских головных уборах. В каких-то случаях поверх причесок-париков с высокими навершиями и многочисленными деревянными (в золотой фольге) фигурками зверей и птиц пазырыкцами надевались войлочные колпаки, вероятно играющие роль чехлов. Личным украшением женщины были серьги, очень простые золотые колечки, гривна из дерева, с фигурками крылатых барсов, покрытыми золотой фольгой. У пояса висела войлочная сумочка с зеркалом — бронзовой пластиной, вставленной в деревянную оправу, украшенную резной фигурой оленя. В ней найдено также немного стеклянного бисера индийского производства, несколько пастовых бусин и рассыпавшийся синий порошок рядом с кисточкой из конского волоса, подвешенной на нитку цилиндрических каменных бус. Синий порошок был идентифицирован как минерал вивианит, использующийся и в настоящее время для изготовления дешевой синей краски. Пазырыкской женщиной синий порошок использовался, вероятно, как косметическое средство.
Всевозможные косметические средства были широко распространены и использовались в древности как женщинами, так и мужчинами. У мидийцев было принято подводить глаза, румянить щеки (Ксенофонт, кн. I, гл. III, 2), индийцы, по словам Страбона, делали все, «что может украсить лица» (кн. XV, гл. I, 30, 54). Настоящее косметическое производство существовало в Древнем Египте. Не всегда раскраска производилась только с косметическими целями, главным образом, она имела магическое, сакральное значение, была приурочена к какому-то важному событию в жизни человека или являлась знаком статуса. Кроме того, для женщин Центральной Азии было характерно намазывать лицо мазями на основе жира (обычно черными или красными) для защиты кожи от ветра, мороза и солнца.
Спинка мужского кафтана. Второй Пазырыкский курган.
Мужской кафтан. Котаидииский курган.
«Фрак».
Котандинский курган
Женский нагрудник. Второй Пазырыкский курган.
Детский нагрудник. Седьмой Пазырыкский курган.
Орнамент на женской обуви.
Второй Пазырыкский курган.
Подошва женской обуви. Второй Пазырыкский курган
Женский сапог. Второй Пазырыкский курган.
Женские чулки. Второй Пазырыкский курган.
Седло. Первый Пазырыкский курган.
Особого упоминания заслуживает использование кабаньих клыков для украшения узды и нагрудного ремня седла. Существует мнение, будто бы украшение конской упряжи кабаньими клыками характерно для более ранних курганов рассматриваемой эпохи. И действительно, они встречаются в Горном Алтае в курганах вместе с медными удилами со стремечковидными ушками, которые в Западной Скифии датируются VII-VI вв. до н.э. Тем не менее кабаньи клыки обнаружены и в курганах, например во втором Башадарском, с удилами, характерными и для более позднего времени, с кольцевыми ушками и притом не только медными, но и железными. Отсутствие украшений из кабаньих клыков в могилах некоторых районов Горного Алтая, например на Улаганском плато (Пазырыкская группа), объясняется скорее более суровыми климатическими условиями этих районов и, как следствие, отсутствием там кабанов.
Налобные подвесные бляхи, хотя среди них преобладают круглые, довольно разнообразной формы. Встречаются полулунные в виде полуподковки, сердцевидной формы. Только одна роговая налобная уздечная подвеска из второго Пазырыкского кургана представляет собой сложную композицию — гусей в пасти рогатого хищника
Разветвления суголовных ремней у псалий украшались либо нанизанными на них гофрированными кожаными «гармониками» , либо вырезанными из дерева развилками с различными орнаментальными мотивами
В то время как концы суголовных ремней на темени лошади связывались различными узлами большей или меньшей слож-
(124/125)
ности, концы ремней подбородных связывались либо простым узлом, либо при помощи различных застёжек: пронизок в форме конского копыта, вырезанного из рога или дерева, или при помощи особых застёжек в форме запятой.
Сёдла в то время в Горном Алтае получили уже строго выработанную форму ). Они состояли из двух кожаных подушек, по форме напоминающих зерно фасоли, сшитых между собой и, как правило, набитых оленьим волосом, реже травой. Каждая подушка шилась из четырёх лоскутов кожи: двух больших — верхнего и нижнего и двух малых — переднего и заднего. Последние прикрывали луки данной седельной подушки. Специальным ремешком свободные края нижних лоскутов двух подушек сшивались между собой и таким путём полу
чалось седло. Для того чтобы волос, которым набивались подушки, не сбивался, их простёгивали в три-четыре ряда тонкими ремешками или шерстяными шнурами. Таким же образом простёгивались части подушек, представлявших собой луки седла. Для прочности спереди и сзади, у внутренних краёв лук, седельные подушки скреплялись специальными довольно широкими ремнями. В некоторых случаях при высоких седельных луках между ними вкладывались деревянные распорки, прикреплённые к серединам указанных выше ремней. По середине седла, поверх подушек, укреплялся широкий верхний подпружный ремень
Седло (в развёрнутом виде).
Пятый Пазырыкский курган.
Седло (в развёрнутом виде).
Пятый Пазырыкский курган
Для того чтобы волос, которым набивались подушки, не сбивался, их простёгивали в три-четыре ряда тонкими ремешками или шерстяными шнурами. Таким же образом простёгивались части подушек, представлявших собой луки седла. Для прочности спереди и сзади, у внутренних краёв лук, седельные подушки скреплялись специальными довольно широкими ремнями. В некоторых случаях при высоких седельных луках между ними вкладывались деревянные распорки, прикреплённые к серединам указанных выше ремней. По середине седла, поверх подушек, укреплялся широкий верхний подпружный ремень .
Под седло подшивался, составляя одно целое с ним, вырезанный по его форме войлочный потник. В пятом Пазырыкском кургане вместо потников под сёдла были подложены длинные, богато украшенные, войлочные чепраки. Сверху на седло накреплялась седельная покрышка из тонкого войлока. К верхнему подпружному ремню пристёгивался нижний подпружный ремень. В одних случаях он с правой стороны наглухо привязывался к верхнему подпружному ремню, а с левой стороны при седловке коня подтягивался к нему и завязывался петлёй либо пристегивался при помощи особой пряжки, чаще роговой. В других случаях нижний подпружный ремень пристёгивался к верхнему при помощи литых медных или вырезан
ных из рога пряжек с неподвижным запором, крючком. Единые по типу пряжки эти разнообразны по форме, причем несколько вариантов таких пряжек, как, например, во втором Башадарском кургане, встречается в одной могиле.
Нагрудный ремень своими концами привязывался к верхнему подпружному ремню близ подушек седла. В горизонтальном положении нагрудник удерживался на лошади при помощи ремня, лежащего на холке лошади, как это видно на изображении конного воина на ковре из пятого Пазырыкского кургана. Концы ремня подхвостника укреплялись в центре задних лук седла. В некоторых случаях, как это имело место в пятом Пазырыкском кургане, в задних луках седла были укреплены сравнительно короткие и широкие ремни, к которым привязывался подхвостный ремень. Тогда правый конец подхвостного ремня наглухо связывался с ремнём у седла, а левый закреплялся петлёй. Это давало возможность изменять длину подхвостного ремня при перенесении седла с одной лошади на другую.
Передние и задние луки сёдел имели самые разнообразные украшения. Орнаментальные бляхи подвешивались к концам ремней, скрепляющих седельные подушки, а также накреплялись на верхние подпружные ремни. При отсутствии чепраков различные подвески украшали края седельных подушек. Всевозможными бляхами украшался ремень нагрудный и даже подхвостный
При одном и том же в основном типе сёдел намечается два варианта: первый — со сравнительно низкими, едва намеченными седельными луками и второй — сёдла с высокими, вполне оформившимися луками. Первый вариант пока обнаружен только в двух первых Пазырыкских курганах, второй — во всех остальных исследованных до настоящего времени курганах. Среди сёдел второго варианта, т.е. с высокими луками, имеются сёдла без деревянных распорок и с распорками — первым зачатком прочной деревянной основы — ленчика седла.
Что касается приёмов украшения сёдел, то они существенно варьировали в зависимости от местности, возможно, от принадлежности захороненного к той или иной родовой группе. Немалую, повидимому, роль в данном случае играли вкус и изобретательность того мастера или мастеров, которые изготовляли украшения сёдел данного вождя племени.
Исходя из соображений чисто конструктивного порядка, можно было бы думать, что сёдла с низкими, едва намеченными
Фигура женщины на золотых бляхах с изображением «всадников под деревом».
Фигурка небесного мифического коня.
Уздечные наборы
Конский хвост
Пазырыкская культура. VI в. до н.э.
Второй Башадарский курган (раскопки С.И. Руденко 1950 г.). Центральный Алтай, урочище Башадар на р. Каракол
Найденные захоронения лошадей позволили проследить формы их хвостов и грив. Как оказалось, гривы коней были обычно подстрижены. Волосы хвостов заплетались в косу либо завязывались узлом, а иногда заключались в кожаный футляр. В данном случае хвост был обвит золотой лентой.
Рукоятка нагайки с изображением коня и напавшего на него тигра
Археологи исследуют древний погребальный комплекс
в Туве
в Туве
Российские археологи в ходе исследования погребально-поминального комплекса Аржан 5 в Туве сделали несколько находок. Одна из самых интересных – бронзовая уздечная бляшка в виде свернувшейся пантеры. Она напоминает знаменитую бронзовую пантеру из кургана Аржан 1, раскопки которого в 1970-х гг привели к уникальным открытиям.
Сезон 2015 г. - второй год исследования экспедицией ИА РАН погребально-поминального комплекса Аржан 5, расположенного в Турано-уюкской котловине, в Пий-Хемском районе Республики Тыва.
Ранее, в ходе разведок экспедиции ИА РАН 2012-2013 гг., с применением методов аэрофотосъемки (рис. 1) и георадарного сканирования были выявлены памятники, предположительно относящиеся к самому раннему периоду сооружения больших каменных курганов Тувы - времени кургана Аржан 1 (рис. 2), комплекса, знаменитого своими деревянными подкурганными сооружениями и уникальными находками, который до сих пор является древнейшим для истории кочевников Евразии эпохи поздней бронзы и раннего железного века.
В 2014 г. были начаты раскопки комплекса Аржан 5 (рис. 3), насыпь которого была сильно разрушена строительной техникой в конце XX в. Тем не менее, в результате работы выявлено крепидное сооружение, состоящее из горизонтальной площадки и вертикальной стены диаметром 48 м. Вокруг центрального сооружения кургана прослежены несколько уровней сгнивших деревянных плах, что позволило реконструировать деревянные клети из лиственницы, радиально расположенные по кругу, аналогичные деревянным конструкциям кургана Аржан 1. Также найдены костяные предметы узды, близкие комплексам из Аржана 1.
В 2015 г. раскопки были продолжены. В результате вскрыты новые фрагменты крепидного сооружения (рис. 4, 5) и деревянные клети, исследовано центральное сооружение кургана. Оно было сооружено на деревянном помосте, расположенном на глиняном основании, на расчищенной и углубленной поверхности, с деревянными стенами, обложенными каменными плитами. Общая форма сооружения представляла собой ромб, ориентированный углами по сторонам света. Погребение было ограблено в древности, но удалось зафиксировать кости нескольких лошадей и человека. Среди них найдены бронзовые и костяные предметы конского снаряжения (рис. 6), в том числе и бронзовая уздечная бляшка в виде свернувшейся пантеры (рис. 7), близкая по форме к знаменитой бронзовой пантере из кургана Аржан 1 - символа древней истории Тувы.
Таким образом, экспедицией ИА РАН исследуется комплекс, близкий Аржану 1, расположенный в 2,5 км от него, последовательно сооруженный носителями той же археологической культуры. Радиоуглеродный анализ проб дерева из остатков деревянных конструкций кургана Аржан 5, проведенный в лаборатории ИИМК в 2014 г., показал даты IX-VIII вв. до н.э.
В работе экспедиции принимают участие сотрудники ИА РАН, Института истории Дальнего Востока РАН, археологи и волонтеры из гг. Москвы, Санкт-Петербурга, Симферополя, Харькова, Коломны, Минска, жители г.Турана.
Вид с севера на Аржан-5 до раскопок
Детали узды, найденные в центральном погребении
Бронзовая уздечная бляха в виде свернувшейся пантеры
Читать подробнее на: http://историиземли.рф/tuvinskij-respublikanskij-kraevedcheskij-muzej.html .
золотая бляшка с кургана Аржан-2,VIIв.до н.э.
Тувинская Долина царей-
Рисунки животных
Курган Аржан,фигурка лошади
Бронзовая фигурка лося,скифское изделие
Камера 1. Колоды с захоронениями сопровождающих «царя» людей. План и разрез-реконструкция. Цифры — номера могил (для мог. 2, 4, 5 и 7 даны и реальные планы).
] Камера 1.
Части одежд из шерстяных тканей.
1, 4 — из мог. 1; 2 — из мог. 4; 3 — из мог. 9.
Камера 1. Вещи из могил.
1-7, 9, 10 — мог. 1; 8 — мог. 2 (1 — примерно 1/2 н.в.; 2, 3, 5 — увел. 2 раза; 4, 6, 7 — несколько увеличено; 8-10 — 4/5 н.в. 1, 7 — бронза; 2, 8-10 — бирюза; 4 — лигнит; 3, 5 — кость; 6 — серебро).
Камера 1. Вещи из могил и найденные за срубом.
1, 2, 10 и 11 (слева), 12, 13 — мог. 4; 3, 4, 6, 10 и 11 (справа) — за срубом; 5, 7 — мог. 2; 8 — мог. 3; 9 — мог. 6 (1, 2 — 2/5 н.в.; 3, 9 — 1/3 н.в.; 5, 8, 13 — 4/5 н.в.; 6, 12 — 1/2 н.в.; 7 — 2/3 н.в.; 10, 11 — н.в. 1 — бронза и кожа; 2-4, 6, 8, 12 — бронза; 5, 7 — золото; 9 — дерево; 4, 10, 11 — золото и бирюза; 13 — кость).
Вещи из конских захоронений в камерах 1 (1, 2, 4, 6-10, 12), 26 (3), 31 (11) и 37 (5).
1 — 1/4 н.в.; 2, 3, 5, 7 — 1/2 н.в.; 4 — н.в.; 6, 8 — 2/5 н.в.; 9 — 4/5 н.в.; 10 — 2/3 н.в.; 11, 12 — 1/3 н.в. (1 — бронза; 2 — антигорит; 3 — аргиллит; 4 — золото и дерево; 5, 7, 8, 10 — золото; 6 — золото и серебро; 9 — клык кабана; 11 — золото и хвост коня; 12 — серебро и кожа).
Камера 1. Захоронение коней. 1 — подвеска из клыка кабана с деревянным вкладышем; 2-6 — то же без вкладышей (1-3, 6 — н.в.; 4 — 1/2 н.в.; 5 — 4/5 н.в.).
Камера 2. Детали узды.
1, 2 — 1/3 н.в.; 3, 4, 6 — 2/3 н.в.; 5 — примерно 1/2 н.в. (1, 2, 5 — бронза и кожа; 3, 6 — кость; 4 — бронза, кожа, дерево).
Камера 2. Скульптурные изображения головы коня (1-3) и диск с фигурой тигра (4).
1-3 — н.в.; 4 — 1/2 н.в. (1-3 — рог оленя; 4 — бронза).
Детали узды из камеры 5 (1, 3, 5) и из прохода между камерами 2 и 3 (2, 4, 6).
1, 2 — 1/3 н.в.; 3 — н.в.; 4-6 — 1/2 н.в. (1 — бронза; 2, 4-6 — бронза и кожа; 3 — дерево и клык лошади. 4 — вид сзади; 6 — вид спереди).
Планы захоронений коней в проходе между камерами 2 и 3 (слева) и в камере 3 (справа). Цифры в камерах — номера погребённых коней.
План камер 8, 9 и их разрез. а — реальный разрез; б — реконструкция.
Камера 20. Золотые нахвостники (1) и бронзовые детали узды (2-8). 1 — примерно 1/2 н.в.; 2-6 — примерно 1/3 н.в.; 7, 8 — н.в. (3 — вид сзади; 5 — вид спереди).
Камера 26. Детали узды. 1-3, 5, 6 — 1/3 н.в.; 4 — 2/3 н.в.
Камера 26. Украшения узды.
1, 8-10 — 2/3 н.в.; 2-7 — 3/5 н.в. (1-7 — клык кабана; 8 — деревянные вкладыши, выпавшие из клыков кабана; 9, 10 — дерево):