Странствующие греческие купцы и путешественники могли не раз повстречать в Северном Причерноморье и на Кубани воинские женские подразделения скифов (или родственных им племен). Так множились рассказы об амазонках, с давних времен распространенные в античном мире. Автор «Истории Александра Македонского», римский писатель Курций Руф, живший четыре века спустя, повествует о встрече великого полководца с царицей амазонок Фалестрис, якобы имевшей место в 330 г. до н.э. на южном берегу Каспийского моря. Эта дама явилась в лагерь Александра, желая зачать от героя дочь, ибо той надлежало родиться лучших царских кровей. Две недели лучшие македонские воины и амазонки, как повествует Курций Руф, предавались пьянству и любви. Великий полководец, естественно, не смог отказать прекрасной Фалестрис, после чего она отправилась в свое царство на берега Черного моря, а Александр – в Парфию.Арриан (90/95-175 гг. до н.э.), более известный биограф македонского царя, так оценивает сказание о встрече Александра с амазонками: «Обо всем этом нет ни слова… ни у одного писателя, рассказу которого о таком исключительном событии можно было бы поверить».

И все же скифские воительницы могли повстречаться с македонскими воинами. Правда, не в описанной Курцием Руфом обстановке, а на поле боя. Не исключено, что они приняли участие в разгроме 30-тысячной армии македонского наместника во Фракии Зопириона, вторгшегося на территорию Скифии в 331 г. до н.э.

Эпоха Скифов История развития военного дела

Особой вехой в истории развития военного дела, несомненно, является эпоха скифов. Внеся огромный вклад и в оружейные, и в культурные традиции, скифы в VII—IV вв. до н.э. стали символом непобедимых воинов. Вообще оружие и скифская цивилизация неразделимы, как неразделимы эллинская цивилизация и искусство, римская — и военная наука, египетская — и тайные древние знания. Скифы появились в Северном Причерноморье в VIII—VII вв. до н.э.

Из прежних мест обитания их вытеснили племена массагетов. Если вспомнить легенды, описывающие местное происхождение скифов, то мы найдем описание предметов, упавших на землю скифов, ставших как бы символами цивилизации. Это либо плуг, ярмо, чаша и секира, либо лук, пояс и чаша.

В любом случае, одним из предметов является оружие, которое делали в основном сами скифские оружейники.

 Изготовление совершенного оружия получило в великой Скифии большое развитие. Значительная часть металла, производимого в Северном Причерноморье, шла на изготовление оружия и конской сбруи. Это касается не только железа и бронзы, но и золота.

Скифские наконечники стрел

Скифское оружие

 Превосходное скифское оружие оказало огромное влияние на развитие вооружения соседних народов. Греки, проживавшие в колониях на берегах Черного моря, полностью восприняли весь набор скифского оружия, отказавшись от многих видов своего. Оно проникло далеко на север, вплоть до Полярного круга, получило распространение у многих народов Евразии, зачастую удаленных от Скифии на тысячи километров.

В армии скифов

В армии скифов существовало три рода войск: тяжелая и легкая конница, пехота. Каждый скиф являлся воином, его принадлежность к тому или иному роду войск определялась его имущественным положением. Тяжеловооруженный всадник имел доспехи (панцирь, панцирные штаны, шлем), вооружался копьем, щитом, луком и мечом. Восстановить этот комплект и его внешний вид нам позволяют погребения. Так, в кургане Старшая могила (VI-V вв. до н.э.) найден большой железный меч, остатки двух деревянных колчанов (один снабжен бронзовой застежкой) с костяными, бронзовыми и железными наконечниками стрел, остатки лука, четыре наконечника железных копий, два железных топора, чешуйчатый панцирь, бронзовые пластины от пояса.

В могилах аристократии из Киевско-Черкасской группы памятников найдены великолепно выполненные комплекты наступательного и оборонительного вооружения, датируемого VII—VI вв. до н.э. К примеру, в центральной гробнице найдены два наконечника копий, боевая секира, 279 наконечников стрел в двух саадаках, шесть боевых ножей, обломки панциря и снаряжения для боевого коня. Основу войска составляла тяжеловооруженная скифская конница. Менее состоятельные воины образовывали легкую конницу. Они не имели тяжелых доспехов, вооружались луками, дротиками, акинаками, копьями. Вооружение пехоты, очевидно, было весьма разнообразным, без характерного комплекта.

Сражались пехотинцы буквально тем, что под руку попадется. Доспехами им служила кожаная и войлочная одежда. Остроконечная скифская шапка, выполненная из шкуры или войлока, выполняла роль шлема. Даже в погребениях рядовых членов общин, образующих пехоту, не было оружия.

Лук скифов

Когда речь заходит о вооружении скифов, первым вспоминается лук. Они изготовлялись из дерева, об их форме и размерах мы можем судить в основном по изображениям воинов на различных предметах, чашах, гребнях и т.д. Скифы пользовались небольшим, сложным, сильно изогнутым асимметричным луком, состоящим из нескольких деревянных частей с использованием деталей из коры, рога, кости и сухожилий. Лук мог иметь вид буквы «сигма», с асимметричными плечами, перехватом в средней части, загнутыми наружу концами, с круглым в сечении древком. Для соединения частей использовали кору, клей, сырые сухожилия, которые при высыхании образовывали упругую однородную массу. Тетиву делали из конского волоса или жил. Длина натянутого лука составляла около 60-70 см. Известны луки длиной до 100 см, что подтверждают находки стрел с длиной древка 70 см и более. Концы лука украшали резными костяными навершиями в виде головы орла или грифона.

Иногда древко покрывали костяными или роговыми пластинами, простыми или украшенными геометрическими фигурами или изображениями. По виду наконечника выделяют несколько разновидностей стрел, из которых самые распространенные— плоские с шипом у основания, трехгранные и пулевидные. Трехгранные наконечники наносили тяжелые рваные раны, а шипастые оставались в тканях, и их приходилось вырезать, т.к. неудаленный из раны наконечник начинал окисляться, и окись меди, образующаяся при этом, вызывала смерть. Ранние типы скифских наконечников (плоские, двухлопастные) изготовлялись из меди, основная масса всех остальных типов — из бронзы. Длина наконечников стрел составляла 2,6-3,4 см, ширина у основания — 1,0-1,5 см. Длина скифских стрел колебалась от 42 см до 85см.

Скифы применяли и копья, наконечники которых изготовляли из металла. Они снабжались длинными коническими втулками, иногда со щелью с одной стороны или муфтами по краю.  Боевые части были: — вытянутыми листовидными; — треугольными; — листовидными с узкими и высокими ребрами, не переходящими на втулку; — широкими вытянутыми листовидными, со слабо выраженной нервюрой. Общая длина наконечников — около 31-40 см, при длине пера 18-27 см, ширина пера в нижней части — около 9 см, диаметр втулки: внешний — 4 см, внутренний — 2,6 см.

Обычно древко копья снабжалось цилиндрическими железными подтоками, длиной 6,2-8 см, диаметром 1,4-2 см. Иногда скифы использовали длинные узкие тонкие втульчатые наконечники с мелкими отворотами. Еще реже применялись дротики. Наконечники их изготовляли из железа. Они имели уплощенную треугольную головку с отходящими в стороны жальцами (невозвратными шипами). Втулка — коническая с муфтой по краю. Общая длина наконечника — 33 см, длина головки — 5 см, диаметр втулки — 2 см.

Лук скифов

Когда речь заходит о вооружении скифов, первым вспоминается лук. Они изготовлялись из дерева, об их форме и размерах мы можем судить в основном по изображениям воинов на различных предметах, чашах, гребнях и т.д. Скифы пользовались небольшим, сложным, сильно изогнутым асимметричным луком, состоящим из нескольких деревянных частей с использованием деталей из коры, рога, кости и сухожилий. Лук мог иметь вид буквы «сигма», с асимметричными плечами, перехватом в средней части, загнутыми наружу концами, с круглым в сечении древком. Для соединения частей использовали кору, клей, сырые сухожилия, которые при высыхании образовывали упругую однородную массу. Тетиву делали из конского волоса или жил. Длина натянутого лука составляла около 60-70 см. Известны луки длиной до 100 см, что подтверждают находки стрел с длиной древка 70 см и более. Концы лука украшали резными костяными навершиями в виде головы орла или грифона.

Иногда древко покрывали костяными или роговыми пластинами, простыми или украшенными геометрическими фигурами или изображениями. По виду наконечника выделяют несколько разновидностей стрел, из которых самые распространенные— плоские с шипом у основания, трехгранные и пулевидные. Трехгранные наконечники наносили тяжелые рваные раны, а шипастые оставались в тканях, и их приходилось вырезать, т.к. неудаленный из раны наконечник начинал окисляться, и окись меди, образующаяся при этом, вызывала смерть. Ранние типы скифских наконечников (плоские, двухлопастные) изготовлялись из меди, основная масса всех остальных типов — из бронзы. Длина наконечников стрел составляла 2,6-3,4 см, ширина у основания — 1,0-1,5 см. Длина скифских стрел колебалась от 42 см до 85см.

Скифы применяли и копья, наконечники которых изготовляли из металла. Они снабжались длинными коническими втулками, иногда со щелью с одной стороны или муфтами по краю.  Боевые части были: — вытянутыми листовидными; — треугольными; — листовидными с узкими и высокими ребрами, не переходящими на втулку; — широкими вытянутыми листовидными, со слабо выраженной нервюрой. Общая длина наконечников — около 31-40 см, при длине пера 18-27 см, ширина пера в нижней части — около 9 см, диаметр втулки: внешний — 4 см, внутренний — 2,6 см.

Обычно древко копья снабжалось цилиндрическими железными подтоками, длиной 6,2-8 см, диаметром 1,4-2 см. Иногда скифы использовали длинные узкие тонкие втульчатые наконечники с мелкими отворотами. Еще реже применялись дротики. Наконечники их изготовляли из железа. Они имели уплощенную треугольную головку с отходящими в стороны жальцами (невозвратными шипами). Втулка — коническая с муфтой по краю. Общая длина наконечника — 33 см, длина головки — 5 см, диаметр втулки — 2 см.

Скифский нож

Весьма популярным оружием и инструментом у скифов был нож. Скифский нож имел, как правило, прямой клинок, треугольный в сечении, со скосом обуха, иногда его снабжали так называемым «горбатым» обухом. Клинок делали из железа. Рукояти обычно костяные, восьмигранные в сечении, к клинку щечки рукояти крепились 2-4 заклепками или гвоздиками. Общая длина ножа — около 11 см.

Кинжалы скифы тоже использовали редко.

Ножны кинжалов изготовлялись из дерева, имели широкий округлый край, украшались ромбовидными значками с гнездами посередине и вставками в них. Внутренняя сторона ножен обычно была залощенная. Окрашивали ножны в красный цвет.

Знаком власти у скифов служили секиры

 Богато украшенные золотом, рельефами и реалистическими фигурами (обух мог иметь вид головы хищника), секиры были скорее декоративным оружием, чем боевым. Не обошли скифы вниманием и клевец — разновидность топора или боевого молота с боевой частью в виде массивного, довольно длинного, загнутого пробойника.

Гибкое оружие также не было забыто скифами. Символом власти над рабами у них считались нагайка или плетка, носимые слева на поясе. Однако нагайка являлась более атрибутом, нежели оружием. На многих каменных изваяниях скифов, так называемых «каменных бабах», среди прочей экипировки воина (акинак, доспехи, кинжал и т.д.) имеются и изображения нагаек.

История доспехов скифов

Из истории доспехов скифов. Большое внимание скифы уделяли защитной экипировке. Она обычно была принадлежностью и простого воина, и вождя. Для защиты головы скифы использовали бронзовые полусферические шлемы с вырезом для лица.

Эта деталь вооружения известна cVI-V вв. до н.э. Позднее, примерно во ll-l вв. до н.э., шлемы изготовлялись из железа. Выделяют следующие типы скифских шлемов.

Изображения защитного вооружения на скифских стелах.
1 - собрание ХИАМ; 2 - собрание НКМ; 3 - собрание КИМ; 4 - курган у с. Демидов; 5 - курган у г. Черноморска.[14]

изображения сохранилась лишь нижняя часть, на которой видны два ряда вертикальных складок, как и на панцире воина черноморской стелы.

Помимо кожаных, на Востоке широко применялись панцири, сделанные из льна. Плутарх отмечал, что Александр Македонский носил двойной льняной панцирь, взятый у персов

Возможно, такие панцири использовали и племена, населявшие в скифское время территорию Северного Причерноморья.

Для удобства одевания панцирь иногда делали из двух частей - нагрудной и наспинной. Они соединялись между собой на плечах и боках. В кургане № 1g у Аджигола эти две части лежали отдельно.Очевидно, из двух частей состоял и панцирь из кургана № 12 группы 22-й шахты у г. Орджоникидзе.

Большинство панцирей, вероятно, имело вид двубортной куртки. Верхняя пола заходила на нижнюю, закрывая ее и соединяясь с ней при помощи ремней на боку. Разрез в этом месте хорошо заметен на панцире конного воина солохского гребня, где параллельные ряды пластин прерваны вертикальным разрезом. Края его, вероятно, обшиты тесьмой, образующей валик. Подобным же образом в этом панцире обшиты и края оплечий.

В кургане № 2 у с. Кирово части набора рукава лежали на внутренней стороне пластин, защищавших спину (рис. 11, 4). Такое положение набора рукава можно объяснить только наличием вертикального разреза на боку. В местах соединений пол, вероятно, находились размещенные попарно металлические обоймы (одна из них сохранилась), сквозь которые проходили соединительные ремни (рис. 11, 2). На лицевой части пластин панциря из кургана № 491 у с. Макеевка сохранились остатки таких ремешков. Концы ремней оформлялись ворварками. Количество ворварок, найденных возле каждого панциря, обычно колеблется в пределах от двух до шести. Чаще всего оно четное.

Большинство ворварок сделано из бронзы. Бронзовые ворварки найдены вместе с панцирями в курганах № 2 (5), 31 и 38 группы Частых курганов, у с. Гусельщиково, № 9 (74) группы Солохи, № 490, 491 у с. Макеевка, у с. Кошарка, № 396 у с. Журовка, № 12 группы 22-й шахты.

Железные ворварки встречаются редко. Они известны в курганах № 2 у с. Кирово, у с. Кулешовка, № 400 у с. Журовка. Железная ворварка из кургана № 9 (8) группы Частых курганов покрыта чешуей, имитирующей панцирный набор. [15]

Костяные ворварки обнаружены только с тремя панцирями - в кургане № 11(16) ус. Мастюгино, в раскопанном Е. Ф Покровской кургане у с. Макеевка и в кургане Джурч-Оба на Керченском полуострове.

В. Г. Петренко высказала интересное предположение о возможном использовании для соединения частей доспеха не только ремешков, но и своеобразных пряжек, иногда выполненных в зверином стиле.

Панцири, усиленные металлическими пластинами. Крупный знаток военного дела эпохи эллинизма Ксенофонт как одно из основных требований, предъявляемых к панцирю, назвал необходимость надежной защиты верхней части груди и, прежде всего, шеи. Для защиты этой наиболее уязвимой части корпуса воина верхняя часть кожаного панциря получила дополнительное усиление в виде нашитых одной или двух металлических пластин.

Панцирь представлял собой куртку без рукавов (а не нагрудник, как это писала Н. Н. Погребова), сделанную из толстой кожи (рис. 5, 8). В передней части он имел продольный разрез. На груди была нашита пара продолговатых железных позолоченных пластин. В центральной части каждой из них расположены два рельефных концентрических круга. По краю округлого выреза ворота была нашита состоявшая из двух половин узкая железная дуговидная пластинка, украшенная приклепанными к ней бронзовыми треугольными бляшками.

В литературе упоминается еще одна находка пластин, которые обычно связывают с панцирями. Это бронзовые пластины, ныне хранящиеся в Киевском историческом музее (КИМ). Они были найдены в кургане, раскопанном крестьянами. Г. Г. Павлуцкий посвятил им статью, где сделал попытку обосновать их назначение как панцирных пластин и датировал находку V в. до н. э⁾ Как панцирные пластины они изданы также в «Древностях [18] Приднепровья». Однако более близкое знакомство с пластинами показывает, что они являются частями какого-то одного предмета и не имеют ничего общего ни с панцирем, ни со щитом всадника, ни с металлическими накладками на щиты «беотийского типа».

Кожаная основа панциря из Днепродзержинска (Каменского).
1 - окислы бронзы; 2 - окислы железа; 3 - кожаные полоски; 4 - бронза.

Части панциря из волковецкого кургана.

Пластины панцирного набора.
1 - Старое, курган № 3; 2 - Шульговка; 3 - Бурты, курган № 2; 4 - Куль-Оба; 5 - второй Семибратний курган; 6 - Турия, курган № 511; 7 - Акеевка, курган № 396; 8 - Жаботин, курган № 524; 9 - Каштановка; 10 - Медерово; 11 - Каменная могила; 12 - Ахтанизовский лиман; 13 - Дуровка, курган № 9; 14 - Крячковка; 15 - группа Солохи; 16 - Старшáя Могила; 17 - Илинцы, курган № 493; 18 - Лозовая, курган № 3; 19 - Волковцы, курган № 1

Пластины панцирного набора вырезались или вырубались из листа металла нужной толщины с помощью ножниц, зубила или штампа. Ножницами вырезались только бронзовые пластины. Иногда они вырезаны очень небрежно, даже без предварительной разметки. Среди десятков пластин наборов многих панцирей VI в. до н. э. часто нет двух более-менее одинаковых. На краях пластин заметны следы ножниц. Примером могут быть наборы панцирей из Старшόй Могилы (рис. 8, 16) и кургана № 524 у Жаботина (рис. 8, 8). Железные пластины, как правило, вырубали с помощью зубила. На внутренней стороне их видны характерные закраины.

Для облегчения набора пластин на основе важно было стандартизовать их по форме и размеру. Поэтому на многих бронзовых и почти всех костяных пластинах видны прочерченные острием линии их будущего контура.

В 1964 г. на полу дома № 14 в Пантикапее, а также в одной из хозяйственных ям И. Д. Марченко и И. Б. Зеест были найдены бронзовые панцирные пластинки и уплощенная свинцовая плитка размером 12*11*3 см. На поверхности последней сохранились отпечатки панцирных пластин. Поэтому плитка и была определена как своеобразная подушка, на которой вырубались части набора. Находки были отнесены авторами раскопок к концу VI в. до н. э

Благодаря любезности И. Д. Марченко, Б. А. Шрамко и автор этой работы имели возможность ознакомиться с указанными материалами. Кроме упомянутых находок представляет интерес найденная вместе с ними узкая бронзовая полоска, имеющая ширину, равную ширине панцирных пластин. Она использовалась как заготовка при изготовлении частей набора. Применение заготовок значительно облегчало производство чешуй — отпадала необходимость в обрезке или обрубке их с боков. Достаточно было только отрезать часть полоски, закруглить ее нижний край и пробить отверстия. Для последней операции и использовалась описанная выше свинцовая плитка.

Найденные вместе с другими материалами бракованные наконечники стрел датируют находку не VI, а V в. до н. э.

Отверстия на пластинах пробивались иногда после предварительной разметки, иногда без нее. Заранее были намечены места отверстий у описанной выше пластины из кургана у с. Ильинцы. На большинстве разных пластин одного и того же набора отверстия полностью совпадают. Без разметки пробиты отверстия на бронзовых частях набора панциря из Старшóй Могилы (рис. 8, 16). Отверстия пробивались круглым пробойником. Острые

Панцирный набор из кургана № 12 группы 22-й шахты у г. Орджоникидзе.

В состав набора одного панциря очень часто входили пластины разной величины. Это можно объяснить стремлением обеспечить максимальную подвижность частей доспеха на животе, пояснице, в плечевом и локтевом суставах. В панцире из кургана № 4 у станицы Елизаветинской верхняя часть была набрана из мелких чешуи, нижняя - из крупных.

Обычно пластины набора не орнаментированы. Лишь одна чешуйка из кургана № 524 у с. Жаботин имеет орнамент в виде дуги из рельефных точек, выбитых острием с обратной стороны изделия

Для крепления частей набора на кожаной основе, как правило, использовались тонкие кожаные ремешки или жилы.

Фрагменты панцирей.
1-4 - курган у с. Кирово; 5 - Дуровка, курган № 9; 6 - Журовка, курган № 398; 7 - Макеевка; 8 - Гойты; 9 - Семибратний курган; 10-11 - Волковцы.

Панцирь из кургана у с. Макеевка.
1 - монолит; 2 - реконструкция Н. Е. Бранденбурга.

Доспех с пластинчатым набором можно разделить на несколько видов: панцири-нагрудники, панцири с длинными рукавами, панцири с оплечьем. Последние в свою очередь имеют две разновидности - с рукавами и без них.

Нагрудники. Представление об этом виде наборных панцирей дает рисунок доспеха, найденного в кургане № 2 у с. Щучинка, раскопанном В. В. Хвойкой в 1901 г. Панцирь имел вид рубашки с едва намеченными рукавами и невысоким воротом (рис. 18, 2). Он был коротким и его удачно дополнял широкий защитный боевой пояс, набранный из железных пластин.В письме Н. Е. Бранденбургу, написанном в первой половине января 1902 г. (вскоре после раскопок кургана), В. В. Хвойка пишет, что панцирь «...так и лежал, как изображено на рисунке, - сзади не было ничего, и только передняя часть была, по-видимому, нашита на материю (курсив наш - Е. Ч.)».

Судя по рисункам, помещенным в альбомах В. В. Хвойки, и его отчетам о раскопках у с. Веремеевки, в курганах № 1 и 3 были обнаружены панцири, аналогичные щучинскому (рис. 19). Возможно, и у них металлическим набором [39] была покрыта только грудь. В отчете о раскопках этих курганов имеется указание, что местные жители в одном из курганов похитили «находившийся на груди покойника бронзовый панцирь».

оплечье панциря из Нимфея.

К панцирям с оплечьями примыкает доспех с короткими рукавами. Остатки его обнаружены в четвертом Семибратнем кургане, раскопанном в 1875 г. В. Г. Тизенгаузеном. Ввиду большого интереса, который представляют сохранившиеся части этого панциря, считаем возможным привести здесь их краткое описание. Это тем более необходимо сделать, что описаны они очень кратко, с ошибками как в определении материала, так и места в составе доспеха.

В Государственном Эрмитаже (инв. № 16, 014в) хранятся части кожаной основы рукава, часть оплечья и фрагменты подола панциря, а также бронзовые чешуи набора, дуговидная пластина и нагрудное украшение с изображением головы Медузы.

Рукав выкроен из целого куска толстой кожи и имеет трапециевидную форму. Вдоль узкого края нашита кожаная полоса шириной 3 см и толщиной 1 мм. Края полосы обшиты узкой кожаной тесьмой, образующей валик. [46] Параллельно основанию рукав прошит девятью рядами кожаных ремешков толщиной до 2 мм. Расстояние между рядами 1,5-3 см. На рукаве хорошо заметны следы узких длинных бронзовых пластинок, расположенных вдоль него. Длина рукава 23 см, ширина вверху 23 см, внизу - 13 см

В Эрмитаже хранятся узкие и длинные пластины из этого комплекса (рис. 26, 1). Верхний их край прямоугольный, нижние углы скошены, правый край слегка загнут внутрь. Вдоль краев пробиты отверстия - три у верхнего края, пять - вдоль левого. Судя по расположению боковых отверстий, пластины были набраны слева направо. Размер чешуи 15,6*2,4 см. Расположение некоторых боковых отверстий совпадает с рядами строчек на рукаве. Пластины располагались на нем, несколько отступив от краев. В нижней части рукава пластинки не доходили до полоски кожи, обшитой валиком.

Фрагменты панциря из четвертого Семибратнего кургана.
1 - пластины набора; 2 - нагрудная пластина; 3 - шейная пластина; 4 - пластина набора рукава; 5 - часть оплечья; 6 - рукав.

Кирасы - выкованные из двух сплошных металлических пластин (нагрудной и наспинной) панцири - были наиболее распространенным видом защитного вооружения в античном мире. Однако они не получили сколько-нибудь заметного применения в Скифии и на соседних с ней (кроме Фракии) территориях. В Восточной Европе нам известны лишь три их находки. Это бронзовая нагрудная часть кирасы, украшенная головой Медузы, из кургана № 5 близ станицы Елизаветинской, железная кираса из кургана № 1 у с. Прохоровка в Поволожье и доспех из комплекса, найденного у с. Бубуй (Молдавия).

Вариант реконструкции доспеха из четвертого Семибратнего кургана.

Нагрудник выкован по модели из листа бронзы с последующей проработкой некоторых деталей (насечками намечены чешуи змеиной кожи). По периметру нагрудника на расстоянии около 1 см один от другого пробиты отверстия. Через них проходили бронзовые гвоздики с круглой [51] шляпкой. Острие гвоздя загнуто. Под ним находится небольшая бронзовая пластина-шайба. Между шайбой и нагрудником имеется слой толстой кожи.

Горноалтайские скифы-юеджи

Согласно сведениям древнегреческих авторов VII-V вв. до н. э. обширные районы Внутренней Азии и к северу от него были заняты исседонами, «одноглазыми» аримаспами и легендарными «стерегущими золото грифами», за которыми «простирались» «гипербореи до границы с морем».

Геродот (V в. до н. э.) сообщает эти данные, ссылаясь на поэму или эпос, именуемый «Аримаспея», создание которого приписывается некоему Аристею из Проконесса. В этом стихотворном произведении, как повествует Геродот, говорится о путешествии вышеупомянутого Аристея к исседонам, от которых он в свою очередь и получил сведения о более далеких странах. Из сообщения Геродота мы узнаем, что «за исседонами обитают аримаспы – одноглазые люди; за аримаспами – стерегущие золото грифы, а еще выше за ними – гипербореи на границе с морем. Все эти народы, кроме гипербореев, постоянно воюют с соседями (причем, первыми начали войну аримаспы). Аримаспы изгнали исседонов из их страны, затем исседоны изгнали скифов, а киммерийцы, обитавшие у Южного моря, под напором скифов покинули свою родину».

«Аримаспея» – несмотря на стихотворную форму и частично легендарный характер – рассматривается как основанное на надежных исторических и географических фактах. Геродот сообщает, что Аристей получил эти сведения от исседонов, в другом случае, что «со слов исседонов повторяют это скифы, а от скифов знаем и мы».

Даже Геродот замечает, что он не верит тому, что «от природы вообще существуют одноглазые люди». Загадочную одноглазость аримаспов Р. Хенниг объясняет тем, что согласно Гейну, в таких холодных областях, как казахские степи жители защищаются от снежной слепоты тем, что пользуются только одним глазом, попеременно.

Что касается легендарных «стерегущих золото грифов», то в них склонны видеть племена Алтая, поскольку эта область была в свое время богатейшим рудным месторождением древнего мира.

Золото в Горном Алтае действительно в это время добывалось в большом количестве. Об этом свидетельствуют древние разработки и эрмитажное собрание золота, нахождение золота в большом или меньшем количестве во всех без исключения погребениях, относящихся к данной эпохе.

Существует точка зрения о локализации аримаспов на Алтае. Так, С. С. Черников, исходя из того, что в «стерегущих золото грифах» не следует видеть конкретные племена, предлагал связывать аримаспов с пазырыкской группой курганов Горного Алтая, указывая, что «Геродот и все другие авторы связывают конную рать аримаспов с крупными центрами добычи золота». С. И. Руденко напротив видел в «стерегущих золото грифах» легендарное наименование племен, обитавших на Горном Алтае, «а возможно, и западнее до бассейна р. Ишима, названия которых не были известны древним авторам». Но из сообщений Геродота явствует, что с золотом были связаны выше упомянутые «грифы» и «рассказывают, что одноглазые аримаспы похищают его (т. е. золото) у грифов».

Более вероятней следует рассматривать положение о локализации «стерегущих золото грифов» на Горном Алтае. Это может подтверждаться и образом «стерегущих золото грифов», в которых можно видеть отражение образов горцев-алтайцев.

Находки из горно-алтайских курганов изобилуют различными изображениями грифов. У древних алтайцев скифского времени мужчины носили головные уборы с навершиями, на которых были изображены грифы. Еще в Средние века изображения грифов связывались с этими районами Азии. На законченной в 1154 году н.э. арабской карте мира Аль-Идриси в этих местах изображены грифы, пожирающие пленных. С. И. Руденко считает, что независимо от той или иной легенды, с которой было связано «указанное выше название интересующих нас племен», богатство золотом Алтая и районов, прилегающих к нему с запада, несомненно могло послужить основанием к легенде «о стерегущих золото грифах». По его мнению, племена Алтая были известны древним китайцам под термином - «юечжи».

Юеджи связываются со скифскими племенами пазырыкской культуры. Племена пазырыкской культуры расселялись на обширных территориях, включавшей Алтай, Туву и ряд других областей Центральной Азии и Восточного Казахстана. Г. Е. Грум-Гржимайло считал, что в свое время «юечжи» могло являться древнекитайской передачей этнонима «арси». Такого же взгляда придерживается и ряд зарубежных исследователей. Как показывают исследования, этноним ар этимологически восходит к тюркским словам ери, ер, ир, эр – «человек, мужчина».

На наш взгляд, арси могло произойти от слова ар (эр), в значении «человек», «мужчина» или этнонима - ар, который мог иметь те же значения или что-либо связанное с ними (например, «люди», «поколение», «род», «племя», «группа» (некая общность) и этнонима -ас, т. е. ар (эр) – ас, ар-ас, ар (а) с, арс и могло иметь значение – «люди из азов» или другие варианты с вышеуказанными значениями ар (эр). Арсы упоминаются у Плиния (Естественная История. VI, 16 (18) 46).

По мнению Ю. А. Зуева, в юеди китайских источников следует видеть передачу этнонима - ас. Асы упоминаются у Страбона (География. XI, 8, 2) в форме - асии, в числе наиболее известных племен, вышедших из-за Яксарта (Сыр-Дарьи) и «отнявших у эллинов Бактриану». Как известно эти племена были юеджами.

Азы упоминаются в тюркских рунических надписях, в памятнике в честь Тоньюкука.

На наш взгляд, элементас(аз) содержится в названии хорошо известных в Средние века западно-тюркских племен-тюргешей. Так, тюргеш (тюркеш) или тюргис можно этимологизировать как тюрк и ас (аз), т.е. тюрк-ас(аз), тюркас, тюрказ и т.д. У Гардизи (XI в.) и в Худуд аль аалам (X в.) есть сведения о том, что тюргеши впоследствии распались на два поколения: тухси и аз. В составе так называемых черневых татар имеется племя, именуемое тиргеш. Среди теленгутов и ачкештимов имеется род - торт ас (четыре аза). Род аз был у узбеков, у кундровских татар на Волге. Среди хотанских родов упоминается род под названием яс, явно связанный с древними азами.

По другой гипотезе, транскрипция юеши передает «народное название - куш». В куш можно видеть спирантную форму этнонима ас (его вариантов – ус, уш), т. е. (х) ус ((х) уш), хус (хуш), кус (куш) и т. д.

Любопытно, что если юечжи были действительно кушами, то это бы служило в пользу гипотезы С. И. Руденко, полагавшего, что племена Алтая могли быть известны древним китайцам как юечжи (юеши, юеди). Дело в том, что гипотеза «юечжи = «стерегущие золото грифы»» может быть подкреплена этимологией названия куш, что с древнетюркского должно означать, в широком смысле этого слова – крупную птицу, обычно из числа хищных, может быть и даже грифа. В таком случае предположение С. И. Руденко становится еще более реальным, так же как и гипотезы о локализации на Горном Алтае мифических «стерегущих золото грифов».

Аримаспов Аристея-Геродота С. И. Руденко локализовывал в предгорьях Тарбагатая и верховьях Иртыша, включая район оз. Зайсан и к востоку от него. В названии этих племен можно усмотреть наличие древнетюркского «аримас» или его дивергентной формы, которое состояло из «арим» и «ас» (этнонима или слова). Арим (или айрым) могло иметь значение «различные, разделенные, другие, некоторые», или айырма (айрма) в значении «различающиеся, отличающиеся». Таким образом, аримас могло иметь значение «разделенные, различные, некоторые, другие, различающиеся, отличающиеся азы». Можно ли полагать, что аримас было самоназванием племен, упоминаемых под таким названием? Скорее всего нет. Приведенные толкования данного названия указывают на экзогенный характер слова аримас (т. е. название, данное со стороны). По стихам «Аримаспеи», аримаспы – народ многочисленный и крепкий, воинственный, богатый конями, овцами и быками.

Первые известия о юечжах древние китайцы получили в 140-138 гг. до н. э., когда на Ханьский престол вступил шестой император У-ди. В эти годы (т. е. 140-138 гг. до н. э.) из Китая выступила миссия в «Западный край», которую возглавил Чжан Цянь, один из чиновников китайского императорского двора. Однако она была перехвачена хуннами и Чжан Цянь пробыл у них «около десяти лет», после чего ему удалось бежать «со своими спутниками в Юечжи». Пробираясь на запад несколько десятков дней, они пришли в Давань (Фергану)». Из Давани его препроводили на север в Кангюй, «а из Кангюя они (были) препровождены к Большому Юечжи». В то время хунны убили владетеля Большого Юечжи, а на престол возвели старшего его сына, который, покорив Дася (Греко-Бактрию), остался здесь жить. Обитая в привольной стране, редко подверженной неприятельским набегам, он расположился вести мирную жизнь; а по удаленности от Дома Хань вовсе не думал об отмщении хуннам. Чжан Цянь из Юечжи пришел в Дахя, не получив положительного ответа от Юечжы. Пробыв здесь более года, он возвратился наконец к южным горам, предполагая пройти в Китай через земли Кянов и опять был задержан хуннами. По прошествии года шаньюй умер... в орде произошло междуусобие. Чжан Цянь, пользуясь тем временем, бежал со своею женою и ... тан-ифу и таким образом возвратился в Китай... по просшествии 13 лет...».

Все собранные им сведения были сообщены императору. Там говорилось, что «Большое Юечжи лежит почти в 3000 ли от Давани (Ферганы) на запад, от реки Гуй-Шуй на север. От него на юг лежит Дахя (Бактрия), на западе – Аньси, на севере – Кангюй. Также кочевое владение. Следуя за скотом, перекочевывают с места на место. В обыкновениях сходствуют с хуннами. Имеет от 100.000 до 200.000 войска. ...Первоначально Дом Юечжы занимал страну между Дунь-Хуанем и хребтом Цилянь-Шань; когда же хунны поразили его, то (он) удалился оттуда, перешел от Давань на запад, ударил на Дахя и покорил сие владение; вследствие чего и утвердил свое местопребывание на северной стороне реки Гуй-Шуй. Небольшая часть юечжийского народа не могла следовать за прочими и осталась в южных горах. Кяны (тибетцы) назвали ее Малым Юечжи (Хяо-Юечжы)».

Согласно Страбону, из кочевников «наиболее известны те, которые отняли у эллинов Бактриану, а именно, азии, пасианы, тохары, сакаравлы вышедшие с того берега (Яксарта) подле саков и согдийцев; берегом этим владели саки». Помпей Трог же сообщает, что «скифские племена саравки и асианы заняли Бактрию и Согдиану...».

Как видим, в этих сообщениях аты не упоминаются, зато есть азы, асаны и тохары. В рассказе Юстина о гибели Артабана II кочевники уже называются не обобщенным именем скифы, а тохары.

Тохары, дася кит. источников, первоначально обитали в междуречье Дася-хэ и Чжао-хэ. Вместе с юечжи они были известны в античных источниках «под именем аттакоров... представляющим стяжение двух этнонимов: ат (ас) + такор, от (ос) + токар». Ю. А. Зуев пишет, что «в догуннское время асо-тохарский союз был одним из сильных племенных объединений на западе от Хуанхэ. Его владения простирались далеко на юг, до Цилянь-Шань и Дунь-Хуаня, к верховьям Хуанхэ, на востоке данниками асов-тохаров были гуннские племена». В античном аттокар можно видеть сочетание ат и тохар, которое могло представлять собой союз атов (юеди?) и тохар. Если в ат видеть слово, в значении «имя, название и т.д.», то - аттакар могло означать – «имя, название тохары» («зовущиеся тохарами»).

Тохар (токар, такар и т. д.), на наш взгляд, происходит от древнетюркского слова токар, тохар и т. д., имеющего значение «лысый, безволосый». Так могли именоваться юеджи или часть их, которая брила волосы на голове (т.е. была безволосой, лысой). Эти предположения могут подтверждаться и данными китайских источников, согласно которым юечжи «брили голову», вели кочевой образ жизни, «который не оставили даже тогда, когда поселились в Бактрии...» Очевидно, эти сообщения относились к тохарам. О возможности подобных явлений могут свидетельствовать, например, наличие у кыргызов большого племени тасдар (букв. - «лысые»). Причем, согласно преданиям, такое название было связано именно с бритьем волос на голове, т.е. с лысоголовостью. В 1207 году в числе покоренных Джучи племен во время его похода в Южную Сибирь упоминаются тоелесы и тасы. В «Малой Орде» (Кичи Жуз) у казахов (по рукописи Казанцева) имеется род тазлар.

Поколение тазлар было и у казахов Среднего Жуза (Средней Орды). В Букеевской орде (или Внутренней) у казахов есть род таз. В Средней Орде «частица рода баганалы есть в Тургайской области, где у ней оказываются отделения ак таз и кызыл таз».

В III поколении «Младшей Орды», которая именуется Баулы, есть род тазлар. Согласно античным источникам, завоевание Греко-Бактрии кочевыми племенами произошло где-то между 160-140 гг. до н.э. Между тем, именно между 160-140 гг. до н. э. Да-юечжи (Большие Юечжи) появились в этих краях и, как сообщают китайские источники, он (т. е. Большой Юечжы) «ударил на Дахя (Бактрию) и покорил сие владение; вследствие чего и утвердил свое местопребывание на северной стороне реки Гуй-Шуй». По существу, китайцы впервые в лице Чжан Цяня вступили в контакты с Да-Юеджи, и поэтому китайский миссионер мог по-прежнему именовать их Да-Юеджи. Это может подтверждаться и тем, что когда «гуйшуанский (кушанский) князь... покорил прочих четырех князей и объявил себя государем под названием Гуйшуанского», китайцы по-прежнему называли их юеджи, признавая, что соседние государства называли его гуйшуанским государем, но китайский двор удержал прежнее ему название: «Большой Юечжы».

Обозначение Чжан Цянем Бактрии как Дася (т. е. Тохар), очевидно, было следствием того, что он, посетивший эту страну лишь в 129-128 гг. до н. э., отметил ее существующим названием, поскольку прежнее ее наименование ему не было известно. В «Исторических записках» говорится, что «Большой Юечжи, идучи на запад, разбил их (т. е. Дахя), то они поддались дому Дахя». Из этого сообщения видно, что в первом случае под Дахя подразумевалась Греко-Бактрия, а во втором – «Дом» Дахя (Тохар), очевидно, Большие Юечжи, покорившие Греко-Бактрию. Вероятно, во время посещения Чжан Цянем в 129-128 гг. до н. э. этих краев «местопребывание» Да-юечжей (Больших юечжей) находилось на «северной стороне» реки Гуй-Шуй. Впрочем, по данным «Хань Шу», в I в. до н. э. государства Дахя уже не было, и столица ее Лань ши «оказалась» столицей Большого Юечжи.

По заключению Л. А. Боровковой «Бань Гу мог воспользоваться только сведениями последних ханьских послов, направленных У-ди после войны с Давань на рубеже II и I вв. до н.э. для разглашения вести о своей победе» и которые вернулись «уже в первое десятилетие I в. до н.э.» Можно полагать, что ханьские послы или не достигли Дася (Тохар-Греко-Бактрии), или же, по традиции называя тохаров Большими юеджами, они просто могли обозначить так территорию бывшей Греко-Бактрии, именуемая у Чжан Цяня как Дася (Тохар), находившуюся во власти юеджи-тохаров. Возможно, что в это время юеджи-тохары, которые во время посещения их Чжан Цянем «обосновались» на север от Гуй-Шуй, к этому времени переселились на территорию Бактрии и столица ее Лань Ши «оказалась» столицею Большого Юеджи.

Позднее, в «Вэй-Шу» (конец IV – нач. V в. н. э.) уже появляется другая форма для обозначения Тохаристана – Тухоло. В «Тан-Шу» говорится: «Тухоло, иначе Духоло, при династии Юань Вэй называлось Тухоло; оно лежит от Луковых гор на западе, на южной стороне Уху и занимает древние земли владения Дахя. Тухолосцы живут вместе с иданьцами (аталами-эфталитами)... Дахя есть Тухоло; прозвище владетеля было Едэ (атал). Потомки превратили прозвище в название государства, а Едэ – в Идань или Идянь. Обыкновения сходны с дулгасскими (тюркскими)...».

Причем в «Истории Северных дворов» говорится, что Еда (эфталиты) «остригают волосы на голове». Птолемей, при описании Серики сообщает о ее городах, среди них Тагура, Отторокора. В Тагур нетрудно узнать Тохар, а Отторокора, очевидно - Оттокар (Оттохар).

Птолемей так описывает Серику. «Серика ограничена с запада Скифией, по ту сторону Имайской горы, с севера, а также с востока, неизвестной землей, с юга – остальной частью Индии и по ту сторону Ганга...». Не исключено, что аттахар (оттохар) действительно было дивергентной формой названия астакар. У Птолемея (География. VI, 11) сообщается о граничащих с Бактрией государствах, о реках текущих «по Бактрии», племенах, заселяющих их в пределах Бактрии, среди них «большое племя тохаров».

В перечне городов, расположенных по Оксу, обозначены Астакана, Эстобара. Не исключено, что Астакана и Эстобара Птолемея являлись искаженными передачами названия астакар. Возможно, что этнонимическая форма ат являлась дивергентной формой этнонима ас, в силу различных причин эндо-и экзогенного характера, артикуляционных особенностей языкового коллектива или коллективов, входивших в состав азов или являвшихся их частью. Тогда получается, что те племена, ставшие известные китайцам как юеди, были азо-атами.

В «Исторических записках», в примечании, говорится, что юечжи – это «собственное имя народа, государства и владетельного Дома на неизвестном языке». Согласно источникам, китайцы узнали о юечжах от «покорившихся (китайцам) хуннов», которые могли называть эти племена или искаженно, или по имени ближайших - атами, что и могло быть зафиксировано китайцами как юеди (ат).

Эти азо-атские племена могли называться еще тохарами. Возможно, что так могла называться только часть этого объединения, может быть, даже род? Во всяком случае, есть основания полагать, что тохар было общим, собирательным именем азо-атских племен, во всяком случае той ее части, которая была известна китайцам как Большие Юечжы, согласно источникам, именующаяся так якобы вследствие того, что представляла собой большую часть «юечжийского народа», поскольку «небольшая» часть этих племен «не могла следовать за прочими и осталась в южных горах. Кяны назвали ее Малым Юечжы (Хяо-Юечжы)».

В конце I в. до н. э. Бактрия была объединена под властью кушан. На наш взгляд, кушан является ничем иным, как спирантной формой этнонима асан, т. е. (х) асан, хасан, касан, кусан, кушан. Возможно, что топоним Касан, находящийся в Ферганской долине, имеет какое-либо отношение к столице Ферганы – Гуйшуан (Кушан), или связан с именем некогда господствовавших в этих краях кушанов.

У Помпея Трога, в конце «Пролога 42» асианы (асаны) названы «царями» у тохаров. Подробностей этого мы не знаем, так как специальная глава Помпея Трога, где рассказывалось о том, «как асианы, став царями у тохар, погубили сакараваков», не сохранилась. В «Истории Старших Хань» сообщается, что кочевники разделились на пять хи-хэу: Хюми, Шуан-ми, Гуйшуан, Хэйтун, Гаофу. «Сии пять владетелей состоят в зависимости от Большого Юечжи». В примечании указано, что Хи-хэу – это «китайский титул княжеского достоинства. Это удельные князья юечжийского хана». В «Истории Младших Хань» уже сообщается, что «Дом Юечжы разделился на пять княжеских домов... По прошествии с небольшим ста лет гуйшуанский (кушанский) князь Киоцзюкю покорил прочих четырех князей и объявил себя государем под названием Гуйшуанского (Кушанского). С сего времени Юечжи сделался сильнейшим и богатейшим домом. Соседние государства называли его гуйшуанским государем, но китайский двор удержал прежнее ему название: Большой Юечжи».

Китайский Двор, как видим, называет кушанов (асанов) по-прежнему «Большим Юечжи», что может говорить о том, что асаны были из Дома Юеджи (Аз). Это положение подкрепляется и нашей этимологией этнонима асан, которая в свою очередь, может подтверждать, что под Домом Юечжи следует видеть род Аз. Эти положения служат в пользу гипотезы о том, что юеди были азо-атами.

Собирательное имя азов-атов могло быть тохар. Асаны, очевидно, являлись одним из «царских» родов среди тохаров и выдвинулись на господствующее положение в I в. до н. э. До этого верховенство принадлежало роду Аз или родам азов-атов, которые даже после поражения от хуннов, во время обитания на востоке еще удерживали свое господствующее положение.

В таком случае с полным основанием следует подразумевать под Домом Юеджи и «юечжийским ханом» азов. Что касается атов интерес может вызывать упоминаемый в китайских источниках в числе пяти юечжийских хи-хэу, рядом с Гуйшуань (кушан) Хэйтун хи-хэу. Хэйтун, скорее всего происзодит от спирантной формы этнонима ат с древнетюркскими аффиксом собирательности-множественности – н или н диалекта, т. е. (х) ат-н, хотан, хетан и т. д., в значении «аты». Может быть, хатан имеет какое-либо отношение к гидрониму Хатан (названию реки), к названию города, расположенного в южной части пустыни Такламакан, у реки Каракаш.

Таким образом, тохарское (юечжийское) объединение, очевидно состояло из азов-атов, асанов (кушанов), атанов (хатанов) под верховной властью азов.

Термин «тохар» был распространен на подвластные тохарам территории, которая стала называться впоследствии Тохаристаном, а ее жители – тохарами.

В Средние века у двух подразделений огузов – толос и тардуш был род - ттаугар. Возможно, что в дюгеры туркмен следует видеть пережиток этнонима тохар, как и полагал С. П. Толстов.

С тохарами можно связывать племена, выступающие в рассказе Аристея-Геродота как «стерегущие золото грифы». Передача именно образами грифов (для которых, как известно, характерна лысоголовость) образов богатых золотом горских племен могло быть мотивировано «лысоголовостью» этого населения, которыми могли быть тохары. «Хотя горно-алтайские художники, – пишет С. И. Руденко, прекрасно знали орлов, изображали они не орла, а мифических ушастых грифов с гребнем и нередко с хохолком». «Кроме этого, у трупов, найденных при раскопках горно-алтайских курганов «скифского» времени «все головы в большей или меньшей степени бритые».

По мнению Л. А. Ельницкого, майэмирские, пазырыкские, кумандинские и урсульские курганы, судя по размерам и богатству «царских» захоронений, свидетельствуют о долговременном существовании некрополей царей (военных вождей) восточно-скифского мира. По его мнению, ими были алтайские скифы – юечжи. Они распространили свою власть на обширные территории и поддерживали связи с Китаем и индо-иранским миром. Племенам юеджийского типа относятся археологические памятники эпохи Древних кочевников, расположенные по берегам горных рек, стекающих с северных склонов Заилийского Ала-Тау и впадающих в реку Или, а также с берегов рек Талгар, Малая и Большая Алмаатинка, Каскелен, Курты на левом берегу Или, на правом берегу р. Тургень-Каракемер, по берегам рек Чилик, Чарын, Кеген, Каркара, по верховьям рек Каратал, Аксу, Аягуз до Чиликтинских курганов Восточного Казахстана, Пазырыкских Горного Алтая, а также Южно-Сибирские и Тувинские курганы скифского типа. Все они характеризуются единством основных компонентов культуры, что объясняется кровнородственными связями и единым происхождением племен, оставивших эти захоронения.

В антропологическом отношении древние кочевники скифского времени Приаралья, Центрального, Северного и Восточного Казахстана, Семиречья, Тянь-Шаня, Горного Алтая, Тувы и даже Минусы имели в разной степени выраженную монголоидную примесь. Что же касается монголоидности вообще, то на основании краниологических исследований она прослеживается далеко на западе, среди населения Прикамья VIII в. до н. э. (В. В. Гинзбург, Т. А. Трофимова, Г. Ф. Дебец, А. Н. Бернштам, К. А. Акишев, В. А. Дремов, А. И. Мартынов, В. П. Алексеев, Л. В. Ошанин, С. И. Руденко, С. П. Толстов, Н. Л. Членова).

Монголоидная примесь была у минусинских скифов тагарского периода. У горноалтайских и восточно-казахстанских скифов она была выражена сильнее, так же как и у скифов Семиречья и Тянь-шаня. Причем антропологический тип этих скифов был примерно таким же, как и современный антропологический тип этнических казахов, кыргызов и южных алтайцев.

Речь идет не просто о смешении европеоидного и монголоидного типов на всей этой территории, а о распространении уже сложившегося на определенной локальной территории антропологического типа, т. е. речь идет об этническом вторжении, которое сопровождалось вытеснением местного населения и заселением их территории. Несомненно, здесь речь может идти об этническом вторжении и распространении скифских племен с какой-то определенной территории, которая располагалась где-то в Южной Сибири (Алтай или Тува). На все это очень похоже выглядят сведения из поэмы «Аримаспея» Аристея из Проконесса, который совершил путешествие к исседонам, от которых он в свою очередь и получил сведения о более далеких странах. В этом стихотворном произведении повествуется, что «за исседонами обитают аримаспы – одноглазые люди; за аримаспами – стерегущие золото грифы, а еще выше за ними – гипербореи на границе с морем. Все эти народы, кроме гипербореев, постоянно воюют с соседями (причем, первыми начали войну аримаспы). Аримаспы изгнали исседонов из их страны, затем исседоны изгнали скифов, а киммерийцы, обитавшие у Южного моря, под напором скифов покинули свою родину».

Древние китайцы земли к северу и к западу от Срединной империи именовали Западным краем. В до хуннское время кочевые племена Западного края были в основном скифского происхождения. Недаром, после того как Модэ-шаньюй освободился от многовекового господства скифов-юеджей, укрепил свою армию и владение, затем уже в 201 г. до н. э. выступил на покорение приграничных скифских владений Западного края. Это, скорее всего первый поход основателя империи Хунну (или Сюнну) против азиатских скифов.

В ходе этого похода хунну покорились пять владений - Хуньюй, Кюеше (Кыпчак), Динлин, Гегунь ( Кыргыз) и Цайли. Я не исключаю, что все упомянутые здесь владения были скифскими.

Известно, что под термином юеджи объединяются кочевые племена одного и того же типа, т. е. с единой культурой, и видимо единого происхождения. Несмотря на то, что каждое племя имеет свое имя и некую самостоятельность, тем не менее определить их захоронения от других невозможно. Так например, ученые–археологи до сих пор не могут определить, где сакские курганы, а где усуньские, а где собственно юеджийские. Настолько они похожи друг на друга, что ученые разводят руками. Все курганы, их внутреннее устройство удивительно похожи друг на друга.

Наследие культуры азиатских скифов – юеджей отчетливо просматривается в традиционных культурах казахского и кыргызского народов. Об этом в свое время говорил первооткрыватель Пазырыкской культуры С. И. Руденко, который изучая обнаруженные им уникальные артефакты алтайских скифов утверждал, что их наследие отчетливо прослеживается вплоть до современной нам традиционной культуры казахов и кыргызов

Скифские бляшки

Кубанские шлемы (до VI в. до н.э.)

Полусферическое наголовье, в передней части имеется небольшой вырез, окаймленный дугами, сходящимися к переносице, сзади — небольшой прямоугольный вырез, окаймленный валиками. Валик проходит по оси шлема и вдоль боков. В верхней части имеется гребешок, вдоль краев в боковых и задних частях просверлены отверстия диаметром 0,65 см.

Высота шлема —15- 20,5см, длина— 17-23см, ширина— 18 см, толщина стенок — 0,3-0,35 см, вес — 1,6-1,9 кг. Различия между отдельными образцами заключаются в деталях отделки, наличии или отсутствии рельефных валиков по краям. Иногда вместо выступа на верхушке имеется кольцо, изредка отсутствует задний вырез.

Очевидно, шлемы отливались в формах из двух (внутренней и внешней) или трех (внутренняя створка сплошная, внешняя — из двух симметричных отделов) частей. После VI в. до н.э. кубанские шлемы не использовались. Все следующие типы использовались с V в. до н.э.

Аттические шлемы

Аттические шлемы полусферическое наголовье, имеются назатыльник, наносник, висящие на шарнирах нащечники. Наносник, надбровные вырезы и назатыльник украшены прочерченным орнаментом. В верхней части иногда находится накладка с ушками для крепления украшения.

Изредка вдоль края шлема проходит резной орнамент. Имеется стрельчатое углубление в лобной части.

Амулет-баран

Амулеты нашивки

Перстни

Каменные скифские бабы

Быт скифов

украшения

Реконструкция костюма женского знатной женщины,1в.до н.э.

Раскопки кургана Толстая могила,1971г.

Веретено

Вещи из погребений простых скифов,с.Капуловка

Скиф-общинник

Скифские воины

Халкидские шлемы

Халкидские шлемы аналоги аттических (форма верхней части назатыльника и наносника — стрельчатые углубления в лобной части). Отличие состоит в неподвижных нащечниках, составляющих со шлемом единое целое, иногда отсутствует наносник, обязательный в аттических шлемах.

Коринфские шлемы

Коринфские шлемы состоят из двух частей: верхней (защищающей черепную коробку) и нижней (защищающей лицо и бока головы). Нащечники выступают вперед, края их заострены. Основные отверстия окружены прочерченными линиями.

Две линии на лбу имитируют брови. Имеется выступающая сзади развитая затылочная часть.

Фракийские парадные шлемы

Фракийские парадные шлемы имели украшения в виде волос, бороды, усов. Этот тип в свою очередь можно разделить на два вида. Один напоминает фригийские колпаки с наклоненным и выступающим вперед гребнем. Иногда они имеют небольшой наносник, нащечники, как правило, подвижные (часто они вообще отсутствуют).

Другой имеет козырек, назатыльник, нащечники и волюты на боках. У всех шлемов есть назатыльник. Чешуйчатые. Полусферические наголовья. Набраны из пластин и чешуек, аналогичных панцирным наборам. Снабжены дугообразными вырезами над глазами, окаймленными «бровями». Такие шлемы не имели каркаса, как европейские шлемы раннего Средневековья, части набора нашивались на кожаную основу.

По рельефам персепольской Ападаны нам известно, что меч носили на правом боку, привязывая ножны за бутероль к ноге. Подобный способ ношения был характерен и для архаических скифских мечей. Но не исключена и подвеска меча на поясе слева от пряжки (рукоятью под правую руку). Подобный способ отслеживается на древнейшем изображении скифского меча в ножнах с лопастью на изваянии, датирующемся VII веком до н.э., найденном у с. Нижний Куркужин в Кабардино-Балкарии.
Совсем недавно удалось установить назначение до сих пор непонятного крестовидного предмета, называемого «ключом». Этот «ключ» оказался «портупейным блоком», служащим для подвешивания ножен к поясу. Большинство же более поздних скифских изваяний VI—V века до н.э. демонстрирует нам ношение «акинака» спереди, подобно тому, как кавказцы сейчас носят свои кинжалы.

Поздние мечи скифских царей

Наиболее поздними мечами являются парадные скифские мечи, найденные в огромных степных «Царских курганах» второй половины IV века до н.э. Как правило, они имеют обложенные золотым листом рукояти с округлым или овальным навершием и треугольные перекрестия. Клинки мечей в верхней части имеют вырезы. Эти вырезы – характерная деталь поздних скифских парадных мечей. Облегчение наиболее массивной части клинка было вызвано стремлением приблизить центр тяжести меча к точке удара, что свидетельствует о высоком профессионализме скифских оружейников. Совсем недавно на выставке «Золотой олень Евразии» в Эрмитаже демонстрировался меч-акинак из кургана у села Филипповка Оренбургской области (IV век до н.э.). Центральная часть клинка меча – ажурная, где чередуются фигурные прорези и штампованные головки хищных птиц, плакированные золотом. Как это могло делаться в столь раннее время – загадка.

Из мечей, происходящих из степных «Царских курганов», металлографически был проанализирован только меч из кургана Чертомлык. Как это ни странно, он был откован из простого кричного железа, какие-то технологические приемы, улучшающие его рабочие качества (цементация, закалка, отпуск), к нему не применялись. Такие клинки ковались кузнецами-скифами в низовьях Днепра на Каменском городище (ныне Каменка Днепровская Запорожской области). В тоже время кузнецами в Боспорских городах и на периферии степной Скифии (в современной лесостепной зоне Украины и на Северном Кавказе) применялись все технологические кузнечные новшества. Не исключено, что клинки специально ковались для погребения, поэтому «боевые качества» клинка были не столь важны. Внимание, прежде всего, уделялось украшению этого оружия.
Как правило, золотые накладные пластины для украшения ножен в IV в. до н.э. делали греческие ювелиры. На них часто изображались излюбленные скифами сцены терзания оленей хищниками и фантастическими существами – грифонами. Изготавливали их техникой выколотки (путем оттиска и протирания) золотого листа на бронзовой матрице. Интересен факт, что с одной и той же матрицы были изготовлены обкладки ножен из разных курганов. Лопасти парадных ножен поздних скифских мечей – небольшие, имеют почти треугольную форму. Как и на ранних парадных ножнах, на них изображалось какое-то животное, фантастическое существо или целая сцена. На лопасти ножен меча из «Толстой могилы» – это грифон с телом льва, крыльями и рогом, а на парадных ножнах из Чертомлыка -птицеголовый грифон, терзающий голову оленя.

Поклонение мечу

Еще один из важных аспектов роли меча в жизни скифов – это его непременное участие в скифских ритуалах. Меч использовался у скифов в ритуалах, скрепляющих договор или клятву, также являлся символом самого почитаемого бога – бога войны Ареса. «Отец истории» подробно описывает ритуал кровавых жертвоприношений этому божеству. В древности мечу придавалась особая роль – хранителя воинской силы, атрибута власти царя, и, видимо, именно поэтому у степных скифов {по Геродоту – «Царских скифов») мы находим мечи только в могилах царей и наиболее знатных воинов.
P.S. Собственно у скифов археологам пока не удалось проследить остатки храмов Ареса. Зато на северо-западном Кавказе, в землях южных соседей скифов – меотов, найден курган-святилище IV в. до н.э., полностью соответствующий описанию Геродота. Здесь были обнаружены деревянная шатровая конструкция (ср. «куча хвороста») и остатки жертвоприношений животных и людей. Обнаружены даже человеческие скелеты с отрубленными руками. И в центре всего этого сооружения был меч. Правда, не скифский, а меотский. Но это уже совсем другая история.

Короткий скифский меч

По поводу происхождения собственно формы скифского короткого меча (многие называют его, как и персидский меч, акинаком) существуют три версии. Первая предполагает, что форма скифского меча была заимствована скифами в Древнем Иране у персов и мидийцев. Сторонники второй версии считают, что он произошел от бронзовых кинжалов сибирской «карасукской культуры». Третья версия, которой придерживается и автор этих строк, заключается в том, что прототипами скифских мечей являются биметаллические мечи и кинжалы так называемого «кабардино-пятигорского» типа, распространенные в VIII и первой половине VII века до н.э. на Северном Кавказе. Эти кинжалы имели разные типы рукоятей – цельнолитые с «грибовидным» навершием и «рамчатые». Очевидно, мечи с рамчатой рукоятью в конечном итоге победили в конкурентной борьбе. Кроме того, на Кавказе известны и биметаллические мечи скифского облика с бронзовой рамочной рукоятью. Они имеют «классическую» форму архаического скифского меча – «бабочковидное» перекрестие и прямоугольное навершие. Интересно, что многие классические скифские мечи VII—VI вв. до н.э., которые ковались целиком из железа, имели желобок на рукояти, который выводился на специальной оправке. Этот желобок – «рудимент» биметаллического происхождения скифского меча, подражание бронзовой рамчатой рукояти. Таким образом, мы можем полагать, что форма скифского меча сформировалась на Северном Кавказе еще в первой половине VII в до н.э.

Скифский меч акинак

Прежде всего, этот меч был коротким и предназначался для пешего ближнего боя как режуще-колющее оружие. Размеры скифского меча-кинжала колеблются от 25 до 60 см, но в среднем его длина вместе с рукоятью 35-45 см. Учитывая, что 12-15 см приходилось на рукоять с навершием и перекрестием, длина клинка составляла 25-30 см. У знаменитого келермесского меча (одного из наиболее длинных ранних скифских мечей) длина парадных золотых ножен составляла 47 см, соответственно чуть меньшей длины был клинок. В том же кургане был найден и небольшой кинжал с рукоятью, обложенной золотым листом. Поэтому мы можем предполагать различную функцию коротких и длинных мечей.

Клинок был двулезвийным и имел форму в виде сильно вытянутого треугольника, либо лезвия клинка были параллельными, резко сужающимися в последней его трети. Встречаются и однолезвийные скифские мечи, но они единичны. Сечение клинка могло быть линзовидным или ромбическим, т.е. кузнецом специально выводилось ребро жесткости. Металлографические исследования клинков скифских мечей из степной и лесостепной зоны и Кавказа (Тлийский могильник) показали, что для улучшения рабочих качеств уже часто применялась цементация (преднамеренное науглероживание) как заготовок, так и готовых изделий. Иногда применялся и «пакет», когда для заготовки клинка использовались полосы железа с разным содержанием углерода. Более науглероженный металл шел для выведения рабочей части. Клинки таких мечей более пластичны и гибки, а при целенаправленном подборе слоев металла с различным составом можно добиться еще больших преимуществ перед изделиями, откованными из однородного металла. Собственно, появление этого технологического приема было первым шагом в кузнечном ремесле к сварному Дамаску.

Клинок вместе с рукоятью отковывался из полосовой заготовки, затем кузнечной сваркой к нему крепились с двух сторон отдельно откованное перекрестие и навершие. Наиболее ранние перекрестия, как мы уже писали выше, имели «бабочковидную» или «почковидную» форму. Они характерны для мечей VII—V веков до н.э. В IV в. до н.э. «бабочковидная» форма трансформируется в треугольную. Это наиболее популярная форма перекрестия поздних скифских мечей. Ранние навершия имеют брусковидную форму, иногда передний контур его близок к овалу. Навершие также отковывалось отдельно, в нем пробойником пробивалось отверстие, в которое вставлялось окончание рукояти, затем навершие вместе с рукоятью проковывалось вгорячую. Некоторые ранние «брусковидные» навершия имели сквозное отверстие в передней части, куда, очевидно, продевался шнурок, наподобие темляка. Иногда это отверстие делалось в верхней части рукояти. Несколько позже, в VI в. до н.э., появляются навершия, у которых края прутка закручивались в виде волют. Другой модификацией этой формы были не волюты, а головки хищных птиц. Таким образом, навершие меча выполнялось в «зверином стиле», характерном для скифской эпохи. И, наконец, еще одна разновидность этой формы – концы прута, насаженного на рукоять, оформленные в виде волют или головок хищных птиц, смыкаются, и навершие приобретает округлый контур. На рельефах персепольской Ападаны многократно повторяется изображение акинаков с брусковидным навершием и «бабочковидным» перекрестием. Этими акинаками вооружена мидийская гвардия царя Дария I, а также многие делегации данников. Лишь один раз здесь встречается изображение акинака с «рогатым» навершием, напоминающим зооморфные навершия скифских мечей. Его несет в дар Дарию член делегации воинов, одетых в башлыки и имеющих подвешенные к поясу гориты (специальные чехлы, куда помещался лук и стрелы). Очевидно, это и были представители скифо-сакских племен.

Свои мечи и кинжалы скифы носили в деревянных ножнах. К сожалению, дерево сохраняется очень плохо, и о форме ножен «рядового» скифского меча судить сложно.
Лучше сохранились окончания этих ножен, так называемые бутероли, которые делались из металла или кости. Они имели полуовальную форму. Наиболее ранние из них украшались в «зверином стиле». Чаще всего на них был изображен «свернувшийся хищник». Гораздо больше нам известно о ножнах наиболее богатых скифских мечей, принадлежавших вождям, поскольку эти ножны имели золотые накладки.
Наиболее ранние из них принадлежат знаменитому мечу из Келермесских курганов и очень близкому ему мельгуновскому мечу. Золотые накладки имели и железные детали рукоятей этих мечей (навершие, сама рукоять и перекрестие), и ножны. Навершие и рукоять были украшены растительным и геометрическим орнаментом. На перекрестии изображены два «гения», стоящие у священного «древа жизни». Эта же композиция повторяется и на устье ножен. На самих ножнах мастер изобразил шествие фантастических животных – грифонов. Окончание ножен – бутероль – украшена двумя противостоящими оскалившимися львами. Ножны имеют выступающие лопасти с отверстием. На этих лопастях изображен классический скифский «летящий» олень.
Интересно, что подобные лопасти имеются и на ножнах персидских акинаков.
Мотив стоящих гениев у священного дерева характерен для урартских бронзовых поясов, в то время как олень, изображенный на лопасти ножен, – чисто скифский. Ученые считают, что ножны обоих мечей были изготовлены в мастерских Урарту захваченными в плен вовремя скифских походов мастерами.

Поясной набор,группа Страшная могила

Царские скифы

Скифский шлем,6в.до н.э.

Скиф с пращой

Знатный скиф с боевым топором,4в.до н.э.

Скифский царь,Никопольский р-н,Толстая могила

В пределы Скифской державы не раз устремлялись властители Египта. Историк Геродот сообщал, что на скифов ходил «фараон Сесострис». Римский священник и историк Орозий называет имя и другого фараона – фараона Весоза. Скорее всего, эти имена есть имя собирательное, относящееся к разным эпохам. Римлянин Тацит называл определеннее имя фараона, одержавшего некогда победу над скифами. Он пишет: «Царь Рамсес овладел Ливией, Эфиопией, странами мидян, персов и бактрийцев, а также Скифией и что, сверх того, он держал в своей власти все земли, где живут сирийцы, армяне и соседящие с ними каппадокийцы…» Из надписей на развалинах Фив римский полководец позднее узнал, что некогда тут обитало огромное войско (называется цифра в 700 000 человек). С этим войском египетский царь и направился на покорение народов. Причем надпись подтверждает всем знакомую истину, а именно: все походы совершались в чисто завоевательных и экономических целях. У Тацита узнаем: «Были прочитаны надписи и о податях, налагавшихся на народы, о весе золота и серебра, о числе вооруженных воинов и коней, о слоновой кости и благовониях, предназначавшихся в качестве дара храмам, о том, какое количество хлеба и всевозможной утвари должен был поставлять каждый народ, – и это было не менее внушительно и обильно, чем взимаемое ныне насилием парфян или римским могуществом». Завоеватели всегда и везде одинаковы.

Скифский царский дружинник

Скифская письменность

Надгробье

Надпись саркофага

Зеркало из молдавского кургана

Буквы на зеркале

Скифское зеркало с надписью

Знаки на скифской вазе

Надписи на урне

Аверс скифской монеты

Царские курганы

План захоронения Филипповского могильника,Южный Урал

Группа курганов Пять братьев

Захоронения в Пятибратном

Пятибратный курган

Пятибратный

Пятибратный

Пятибратный

Пятибратный

Пятибратный

Пятибратный

Пятибратный

Самые ценные вещи лежали на дне тайника: большой серебряный ритон с широким золотым орнаментированным раструбом и золотым наконечником, серебряная ритуальная чаша, в которую был помещён серебряный же кубок, и, наконец, самая замечательная находка, прославившая Гайманову могилу: серебряная с позолотой чаша ритуального назначения, украшенная широким фризом с рельефными изображениями шести фигур скифов.

Курган Толстая могила

Киевский археолог Б. Н. Мозолевский, нашедший знаменитую чашу из Гаймановой могилы, вскоре стал автором ещё одного выдающегося открытия.
Ещё в 1964 году, при раскопках курганов неподалёку от Никополя, в 10 км от знаменитого Чертомлыка, его внимание привлёк огромный, высотой 9 и диаметром 70 м курган, именовавшийся местными жителями Толстой могилой (под таким же названием в своё время был известен и Чертомлыцкий курган).

Мозолевский решил попытать счастья. В феврале 1971 года он пробурил на Толстой могиле две повторные скважины. Результат — тот же, что и семь лет назад: глины не было. Но, как позже вспоминал сам Мозолевский, «вопреки всякому здравому смыслу, несмотря на каторжную усталость», он решил пробить ещё одну скважину — последнюю. И на глубине 7 м появилась глина! Повторное бурение окончательно подтвердило, что Толстая могила — скифский курган.

Мозолевский приступил к подготовке экспедиции. Начальный этап раскопок был невероятно напряжённым — громада кургана состояла из 15 тысяч кубометров земли. Когда насыпь была удалена, выяснилось, что под ней находились две гробницы в виде глубоких катакомб: центральная и боковая.

Курган был окружён широким рвом, в котором после частичной расчистки были обнаружены следы грандиозной заупокойной тризны: множество костей животных — лошадей, диких свиней, оленей, десятки разбитых винных амфор. По этим остаткам удалось установить, что общий вес съеденного на поминках мяса составлял около 6500 кг, а если принять очень вероятное допущение, что в нераскопанную часть рва были сброшены кости примерно такого же числа животных, что и в исследованную, — то целых 13 тонн. Такого количества мяса должно было хватить примерно на 3 тысячи человек. Возможно, поминки на Толстой могиле продолжались не один день.

В склепе оказалось совершенно не потревоженное погребение молодой скифской «царицы». Наряд её был самым богатым из всех, когда-либо открытых в скифских курганах. Всё здесь блестело золотом: головной убор был расшит крупными золотыми пластинами.